Традиции & Авангард. №2 (21) 2024 г. - страница 19

Зато, когда толковали в школе о небе над Аустерлицем, даже распоследний деревенский двоечник знал, о чём речь. Прозрачно-яркое, голубое-синее, в ослепительном золоте, с сахарно-белыми облаками. Подсунул под голову скатанный в котомку плащ или куртку, или просто сумку – и не минуты, а за день-деньской целые часы на это обычное и чудесное небо смотришь! Безо всяких очков там и фильтров. Это не телевизор, не нынешний айфон, чтоб отвлечь, – это визор внутренний. Как рентгеном просвечивает тебя эта земля, на которой лежишь – не отдыхаешь натужно на пляже и не валяясь свински пьяный, но непосредственно при деле и в то же время так… – а сверху тут же сканирует твою душу небо: куда, зачем тебя уносят жизнь и мысли, замусорен ты чем, чем гордишься, гадишься чем, годишься или не годишься жить меж ними…

26 июня – 21 августа 2023

Марат Исенов

Река в ковыльных берегах…

Стихи

Родился в Алма-Ате в 1971 году, автор пяти книг:«Аутлэндишь» (2003), «Житие можжевельника в дождь» (2004), «Письма к Сэтторо Канно» (2012), «Третий Голос» – посвящение Курмангазы (2018), «Формы Выветривания» (2023). Участник международного поэтического альманаха «Освобождённый Улисс» (2004), альманахов «СПб.-2018», «Поэзия Петербурга», сборника «Современный верлибр», печатался в периодических изданиях. С 2007 года живёт в Санкт-Петербурге.

«Река в ковыльных берегах…»

Река в ковыльных берегах.

На слух арканили дукаты.

Краюха, крынка молока,

и звёзды падали в Карпаты.

Туманило на Покрова.

Широкоскулые кентавры

швыряли, словно острова,

охапки омертвелой ваты.

И женщин робкое: не вы ль?

В ответ лишь исподлобье волчье.

Река, и волнами ковыль,

и звёздный путь во тьме молочной.

«Там, по полям небесным…»

Там, по полям небесным,

минами не подкованными,

к Богу шагают честно

Родины подполковники.

Следом идут майоры,

от пороха все чумазые.

Дружно шагая в гору,

все одним миром мазаны.

Северный шлем, папаха,

каска, гусарский кивер —

срама, стыда и страха

больше не имут с ними.

Вечным утром над рощею,

где иволга пьёт со спицы,

строятся по обочинам

Божии пехотинцы.

эР Вэ эС

В сердце Гайдара поёт гитара

и местечковый смычок.

От Херсона до Краснодара

степь горит кумачом.

Всадник бледный с лицом ребёнка

и навыком палача.

Вместо иконы звезда-картонка

с прищуром Ильича.

Эпоха спрессована в киноплёнку,

но бубном гудит земля —

всадник бледный с лицом ребёнка

вновь оседлал коня.

«Здесь взгляд не успевает прорасти…»

Здесь взгляд не успевает прорасти

в одно на всех не сказанное слово

и навсегда с корнями заплести

пролёт моста над пропастью разлома.

Вода в реке готова не к тебе,

и старец ждёт другого к переправе.

Что жаворонок утром перепел,

то к полдню превращается в отраву.

Уже трава слегка приподнялась,

и самый воздух – чуткая природа,

так этой скорости бесчеловечна связь,

что душу сводит.

«Вся музыка – лишь чуткий человек…»

Вся музыка – лишь чуткий человек

в той тишине, мерцающей едва ли.

Всплывает ночь краями звёздных рек,

качая сны еловыми руками.

Неизлечим, и потому легко

идти в полях, оставленных надежде.

Невзрачным драгоценным пустяком

озвучивать словесную одежду.

Насвистывая в трауре зимы

одну из древних солнечных гармоний,

что нас ворует к жизни у войны,

пыльцою оседая на ладони.

«Пусть не все у Тебя святые…»

Пусть не все у Тебя святые,

но какие есть, обессудь.

И мальцы, и совсем седые

за тобою в глухую студь.

Золотые рогожи стелет

всем безлапотным сорванцам

отщепенец Сергей Есенин,

Назад Вперед

Традиции & Авангард. №2 (21) 2024 г. - страница 19

Похожие книги