Традиции & Авангард. №4 (11) 2021 г. - страница 27

Привет, Дневник!

Моя жизнь проходит в заботах о семье, где я, по сути, рабыня. Несмотря ни на что я поклялась, что буду помогать маме. Но чем больше километров разделяет нас, тем лучше.

Мне всегда приходилось пробиваться сквозь неприступные стены, но самая главная непробиваемая заслонка была рядом.

Подавляя сопротивление невероятными усилиями, я окончила школу, поступила в институт, перевелась в университет, стала работать журналистом, уехала в Москву…

Даже разговор о том, что мои каштановые волосы можно перекрасить в золотые, мама восприняла с жуткой истерикой:

– Не-е-ет! Они не окрасятся! Не смей! Ничего у тебя не получится! Ты страшная! Страшная! Попробуй только покрасить, я тебе покажу!

Поистине, о моем детстве в Чечне можно написать триллер. И я долгие годы думала, что никогда ее не прощу. Иногда во снах я спрашиваю ее: «Зачем ты так мучила меня?!» Она только хохочет в ответ, и вокруг нее разливается огненное зарево.

П.

Ночью дом проснулся от грохота: коты в очередной раз сбили иконостас. На этот раз в прихожей.

– В селе Бутылино котов едят! Люди сыты и довольны. А нам как быть?! – заорал Лев Арнольдович, лежа на раскладушке.

Все засмеялись и не стали ругать усатых проказников.

Под утро мне приснился сон: я рассматривала модные платья в магазине, а в витрину било яркое солнце, отражаясь в цветной мозаике пола. Покупателей в зале было немного. Я и сама пришла только поглазеть на товар. Какой-то парень и с ним две юные девушки стащили теплую куртку из отдела зимней распродажи. Они ловко сдернули ее с вешалки и побежали к выходу.

Я стала кричать:

– Воришки! Воришки! Стойте!

Испугавшись, жулики бросили украденную вещь и выскочили на улицу.

Погуляв среди красивых платьев, я вышла из магазина, никак не ожидая, что воришки захотят выяснить отношения. Они выглядели как панки: в рваных джинсах, пестрящих молниями, и украшенных клепками рубахах. Я встала в стойку, и девушки, накинувшиеся на меня с кулаками, мгновенно отлетели в сторону. Парень дрался неплохо, но я сделала ему подсечку. Молодые люди переглянулись между собой и растворились в пространстве.

В снах я привыкла распоряжаться происходящим: перекрашивать дома, бить стекла и восстанавливать их, отматывать ленту времени в разных направлениях, наполнять моря и пустыни сказочными обитателями. И оттого научилась чувствовать, когда внутри осознанного сновидения присутствует чужая энергия – ее невозможно контролировать.

Повернувшись к магазину спиной, я отправилась к озеру. Вода казалась прозрачной, глубокой.

Обстановка сна менялась: центральная улица с яркими клумбами и магазин остались позади, вокруг зашумел ясный лес, приветливо замахали лапами ели, а вдалеке показалась скала, очертаниями напоминающая взъерошенную собаку.

Девушки и парень, которые зачем-то пытались украсть зимнюю куртку, появились вновь и приняли совсем иной вид, строгий и неприступный. Девушки закутались в платки и белые одежды, а плечи парня покрывал золотой плащ. Одежда в стиле панк исчезла, и передо мной предстали величественные духи мусульманского мира.

У юной девушки, вставшей от меня слева, кисти рук были украшены тончайшей росписью хной. Она соединила ладони, и в чаше их я увидела глубоководных чудищ, которые, резвясь, били хвостами и, ныряя, переворачивали корабли, затонувшие сотни лет назад.

Девушка справа от меня молитвенно подняла руки, и вокруг в воздухе появились изумрудные тексты – суры из Корана, они вращались по часовой стрелке и легко сменяли друг друга.