Традиции & авангард. Выпуск № 4 - страница 15

Андрей долго смеётся. Даша молчит.

Не смешно?

ДАРЬЯ. Жутко смешно.

АНДРЕЙ. Ну ладно, раз ты не в настроении, я пойду – померяю костюм там…

ДАРЬЯ. Померь, померь…

Андрей снимает с манекена костюм, уходит в примерочную, закрывает шторку, и кольца звякают по железной палке. Шебуршится там, за занавеской.

Манекен, с которого он снял костюм, постоял, постоял и вдруг упал.

Даша подошла, подняла его. Стоит, смотрит на манекен. Руки ему на плечи положила.

А что ты прячешься?

АНДРЕЙ. Ну, я тебя стесняюсь…

ДАРЬЯ. А-а. Нуда.

АНДРЕЙ. Я очень стеснительный, ты разве не заметила, Дашенька?

ДАРЬЯ. Конечно, заметила. Ты боишься меня, потому что думаешь, что я увижу тебя в трусах с прикольной надписью, возбужусь, наброшусь на тебя и изнасилую. Да?

АНДРЕЙ. Ну да. Ну, как тогда, в первый раз. Дашенька, ты же меня просто изнасиловала. Ну согласись. Ты меня просто затащила в постель, и всё. Мне, по идее, надо было, так-то, утром написать в полицию заявление об изнасиловании. Ну, так-то да, согласись?

ДАРЬЯ. Ну, так-то да.

АНДРЕЙ. Но я не написал, потому что, как я уже сказал выше, я очень стеснительный, мне было неловко об этом сообщать в правоохранительные органы. Ну, так-то – да, надо было бы.

ДАРЬЯ. Ну, так-то да. Правильно.

АНДРЕЙ. Прикольно. А тут, оказывается, подклад шёлковый у пиджака…

ДАРЬЯ. Прикольно, да.

АНДРЕЙ. А в кармане платочек, чтобы его всунуть в кармашек на груди.

ДАРЬЯ. Ну, всунь.

АНДРЕЙ. Прикольно как.

ДАРЬЯ. Прикольно, да. А вы говорите: «Мелкая речка Урал!», Василий Иванович…

АНДРЕЙ. Ну хватит тебе…

Андрей за занавесками возится, примеряет костюм, напевает: «Милая моя, звёздочка лесная…»

Дарья курит.

Вытерла слезы, затушила сигарету, встала, смотрит в окно.

ДАРЬЯ. Надо же. Я до семи лет, пока в школу не пошла, была уверена, что мы живём в Москве. Очень странно. Думала: вот это, наш город, и есть Москва и мы живём в столице. Пришла в первый класс, а мне сказали, что мы живём совсем не в столице, а в жопе мира. И разрушили маленькой девочке все иллюзии.

АНДРЕЙ. Я не слышу.

ДАРЬЯ. Да и не надо. Я сама с собой. Как всю жизнь. Я одна. Я одна. Я всю жизнь одна. Господи, как я устала от одиночества. И за что мне это, за что? Все мои подружки замужем, у всех дети, у всех всё пучком, а я одна – как белая ворона. Масакра какая. Адище какой-то с моей жизнью. Почему я никому не нужна, почему меня никто не подберёт, не заберёт, не прижмёт к себе, не пожалеет, не погладит, не защитит, почему?

АНДРЕЙ. Я ничего не слышу, тут плотные шторы.

ДАРЬЯ. Я не тебе, я сама с собой.

АНДРЕЙ. Сама с собой? Ну ладно тогда.

ДАРЬЯ. Всю жизнь тяну лямку, всю жизнь бита и бита, всю жизнь каждую ночь плачу в подушку и молю Бога, чтобы кто-нибудь меня подобрал бы и прижал к себе. Неужели я такая страшная, такая глупая, такая неугодная Богу? Зачем тогда создал меня, зачем тогда я появилась на свет, сюда, зачем я мучаюсь, зачем мне жить, почему я не умерла сразу, как родилась?

АНДРЕЙ. Глянь в окно, стоит там машина моя? Я припарковался, но боюсь, что там нельзя, приедет эвакуатор, и машину заберут. Ты ведь у окна стоишь?

ДАРЬЯ. Я у окна стою.

АНДРЕЙ. Не приехал эвакуатор?

ДАРЬЯ. Нет, не приехал.

АНДРЕЙ. Ну, я сейчас.

Даша смотрит в окно, молчит.

Трамвай за окном прогрохотал.

ДАРЬЯ. Есть же где-то парень, мужик какой, которому так же одиноко и херово, как мне. Ну, где ты, ну приди, ну забери меня, а? Я тебе буду ноги мыть и юшку пить из того тазика, в котором я тебе ноги мыла, слышишь? Я всё-всё для тебя сделаю, только если я нужна тебе буду, если ты меня так же любить будешь, как я тебя стану любить. Слышишь, нет?