Трагедия Цусимы - страница 4

– Позвольте, позвольте, господа! Прошу слова! – возвысил голос старший штурман Зотов (он же и первый лейтенант), любивший и умевший поспорить. – Очевидно, что для нас наилучший путь восточная часть Корейского пролива. Помимо всяких других соображений, по-моему, главное, что здесь широко, глубоко, свободно для маневрирования и безопасно для плавания в какую угодно погоду. Даже чем погода хуже, тем для нас лучше. Все это говорено-переговорено, жевано-пережевано, и сами вольтерьянцы не станут об этом спорить. Полагаю, Того не глупее нас и так же хорошо все это понимает. Кроме того, полагаю, что употребление циркуля и четырех правил арифметики ему также известно, а тогда он без труда рассчитает, что если бы мы выкинули такой трюк, как поход кругом Японии, и решились бы заведомо, еще до встречи с ним, вытерпеть минную войну, то он все же вполне успеет перехватить нас по дороге во Владивосток, если в то время, как мы с океана подойдем к проливам, тронется в поход от… (внимание, господа!) от северной оконечности Цусимы… Минная оборона проливов, несомненно, давно уже организована. Военные порта Аомори и Муроран – под боком. Кто этого не знает – тому стыдно. Может быть, он еще отделит туда кое-что из минной мелочи, но сам с главными силами (скажу даже – со всем флотом), где может он находиться?.. Или нет, ставлю такой вопрос: где должен находиться? – Утверждаю, что нигде иначе, как близ северной оконечности Цусимы, а так как в море ему болтаться незачем, то он стоит в какой-нибудь бухте…

– Например, в Мазампо! – перебил младший штурман, мичман Баль.

– Согласен и на Мазампо, но позвольте кончить. Надежды на отсутствие главных сил японцев я считаю ребячеством. По моему мнению, мы достигли кульминационной точки нашей авантюры. Завтра будет решение: или по вертикалу, – Зотов энергично махнул рукой сверху вниз, – или, – и он тихо повел рукой вправо, плавно опуская ее книзу, – медленно, но верно, по параллели к точке захода…

– Как? Почему? Отчего к точке захода? – запротестовали кругом…

– Оттого, что если и не сразу, – крикнул Зотов, – то конец все тот же! Пройти во Владивосток с победой, овладеть морем – нельзя и думать! Можно только проскочить! А проскочивши за 2–3, много 4, выхода, сожжем все запасы угля и отцветем, не успевши расцвесть. Будем готовиться к осаде, свозить пушки на берег, обучать команду штыковому бою…

– à bas! à bas! Conspuez le prophète! – шумели одни…

– Hear! Hear! Strongly said! – кричали другие…

– Что за австрийский парламент! Дайте ему кончить! – гудел бас Богданова.

– Отбросив решение вопросов далекого будущего, которые приводят господ присутствующих в такое возбуждение, – продолжал Зотов, воспользовавшись минутой затишья, – позволю себе сказать несколько слов о ближайшем. Я предусматриваю три возможности. Первое: если нас уже открыли или откроют в течение этого дня, то, без всякого сомнения, за ночь последует целый ряд минных атак, а наутро бой с японским флотом, – это будет неважно. Второе: если нас откроют только завтра, то мы начнем бой в полном своем составе, целые и невредимые, – это уже лучше. Наконец, третье: если мгла еще сгустится и вообще погода испортится, то, благодаря ширине пролива, нас могут либо вовсе прозевать, либо открыть слишком поздно, когда между нами и Владивостоком будет чистое море, – это будет совсем хорошо. По этим трем пунктам желающие могли бы даже открыть тотализатор. С своей стороны, готовясь к худшему и предвидя беспокойную ночь, предложил бы всем пользоваться каждым свободным часом, чтобы отоспаться впрок…