Бывший статс-секретарь рейха Готлиб фон Ягов в 1935 году писал, что немецкая дипломатия устранилась от вопроса о судьбе царя и все её усилия ограничились лишь несколькими строго официальными представлениями о «принцессах германской крови».
Однако к весне 1918 года политическая ситуация начала меняться не в пользу Германии. Брестский мир не принёс немцам желаемого результата – в германской армии с каждым днём набирали силу пацифистские тенденции, чувствовался разлагающий дух большевистской пропаганды.
Наилучшим выходом для немцев стало бы признание Брестского мира императором Николаем II. Высокопоставленный российский дипломат Георгий Михайловский утверждал, что «велись весьма деликатные переговоры немцев с самим Николаем II насчёт его взглядов на будущую русско-немецкую дружбу и ответ царя их не удовлетворил». По воспоминаниям видных представителей русской эмиграции, германское руководство в 1918 году под видом сотрудников Красного Креста посылало в Тобольск своих представителей, которые предлагали Николаю II подписать договор о сепаратном мире с Германией, обещая за это немедленное освобождение его и его семьи. Однако государь категорически отказался вступать с германцами в какие-либо соглашения.
Большая игра вокруг царской семьи, начавшаяся весной 1918-го, отражала острую борьбу внутри политической верхушки рейха и во многом являлась следствием попытки германского верховного командования взять контроль над страной в свои руки. Именно германские военные пытались оказать русским монархистам помощь в спасении царской семьи. К этому же времени относится ещё одно важное показание лидера кадетской партии Павла Милюкова, который утверждал, что «немцы или желали, или даже пытались реально спасти царя и наследника, причём я лично усматривал тогда в этом и политическое значение – их нежелание, чтобы какие-либо элементы, враждебные им, воспользовались личностью Николая Александровича и его сына».
В апреле 1918 года в Москву прибыл новый германский посол – граф Вильгельм фон Мирбах. Он потребовал от председателя ВЦИК Якова Свердлова и главы Совнаркома Владимира Ульянова (Ленина) вывезти царскую семью из Тобольска либо в Петроград, либо в Москву. Мирбах довёл требование Вильгельма II до Свердлова, Ленина и Чичерина: «Его Величество желает, чтобы продолжались усилия, направленные на освобождение Семьи и вывоз её в рейх. При любых обстоятельствах немецкая принцесса и её дети, в том числе Наследник, как неотделимый от матери, не могут быть оставлены на произвол судьбы». Иными словами, Мирбах дал понять, что германская сторона ещё сможет смириться с убийством царя, но не потерпит насилия над членами его семьи. Этим объясняется то, что в июле 1918 года большевики объявили только об убийстве императора Николая II, чья «семья эвакуирована в надёжное место». Свердлов ответил Мирбаху, что сделает всё, чтобы выполнить его требование и доставить всю царскую семью в Москву, но отвечать за результаты не может, «так как власть на местах не даёт возможность настаивать».
На просьбы русских монархистов германский посол обещал потребовать от большевиков обеспечить безопасность царской семьи. Для Мирбаха было полной неожиданностью, что она оказалась в Екатеринбурге.
Сразу же после разговора с Мирбахом Свердлов приступил к разработке плана, целью которого было недопущение перевоза Николая II в одну из столиц. Для этого в апреле 1918 года он вызвал из Уфы комиссара Василия Яковлева (Константина Мячина), которому и поручил выполнение задания. Свердлов решил поместить царскую семью в Екатеринбурге, находившемся под контролем его ставленников.
