Тракос – трал космический - страница 13

Андрес закрыл глаза, но слушать и чувствовать себя не перестал.

«Вот и всё! Твоё сознание хочет быть свободным и лёгким. Отпусти его, не грузи, следуй за ним!» Андресу казалось, что он медленно движется в серой темноте, потому как пограничного слоя между чёрным и серым не было. Он был уверен – впереди плотная тьма, она вытягивает из серости последний свет, энергию, отсюда и создаётся движение в бездну. «Не пугайся, сейчас ты начнёшь падать, а твой мозг паниковать. Знай, это очередная его ловушка, чтобы удержать сознание в рамках его «приличия». И Андрес полетел… в пропасть, всё быстрей и быстрей, как во сне в детстве. Ему хотелось кричать, но не было рта и горла, не ощущалось потока воздуха ни снаружи, ни внутри. Хотелось раскрыть глаза, но они были уже открыты и ничего не видели, ни серого, ни чёрного. А падение было, оно убыстрялось, паника возрастала. «Просто твой мозг бьётся в конвульсиях от злобы и бессилия, что всё складывается не по его капризам. Успокой его, как ты научился это делать в детстве». «Это просто сон! Я никуда не упаду! Проснусь, и всё будет хорошо».

Падение стало замедляться, серая бездна раскрылась чёрной пастью и проглотила его. Сердце замерло, и темнота мягко окутала тело, как пуховая перина. Ему стало хорошо, как в детстве в своей спальне. Он стал ощущать себя, отрыл глаза и не поверил новому обману…

Это была его комната в их маленькой квартире из детства. Он лежал на своей, всегда разложенной как двуспальная кровать тахте, под полками с книгами и аппаратурой. Проводник сидел на его вращающемся кресле-стуле у стола по цвету и тональности они подходили друг другу. В комнате ничего не изменилось, те же матовые светильники, разбросанные по потолку, те же кремовые жалюзи на узком оконце, обрамлённом белым пластиком, тот же встроенный металлический шкаф у двери непонятного серого цвета. «Наверное, так же скрипучие дверцы», – радостно подумал Андрес, глядя на шкаф. Ему захотелось проверить догадку, и, вдохнув знакомый запах морского бриза из настенного увлажнителя, он спустил ноги на зелёный в крапинку ковролин, тут же заметив, что нет скафандра. Загорелые голени выглядывали из-под голубых штанин рабочего комбинезона. «А где же…?» Он не успел домыслить, как пришла подсказка:

– Скафандр? Там, где же ему быть? Не в шкафу же?

Андресу сразу расхотелось проверять шкаф, и он спросил уже голосом:

– Скажи, мы можем поговорить?

Удивился естественности звука и тому, что не читает чужие мысли в своей голове.

– Здесь сколько угодно, до вечера ещё уйма времени, – скрипучий голос проводника показался очень знакомым, но слегка синтезированным.

Его мысленный скан расшифровали:

– Да-да, это тот самый голос! А почему бы и нет? Из всех действующих лиц этого вертепа он оказался свободным, – пояснил Глория.

– Это не вертеп! – обидчиво поправил Андрес проводника, – это квартира моего детства. Как и детство, она у меня была одна.

– И для тебя и для меня, да и для многих других всё началось в этой маленькой лаборатории. Если хочешь, назовём её «Пуэритиа лаборатори», или «Лабораторией детства». Как, звучит?

– Совсем нет!

– Извини! У меня, кажется, появился реальный клиент и не один.

– Что это значит для меня?

– Вернёшься обратно в скафандр, в свою матрёшку на некоторое время, не оставлять же тебя наедине с тьмой. Ну, отключайся и поехали.

Андрес закрыл глаза, и открылись они уже в скафандре. Помещение слегка изменилось, оно выглядело овальным, вытянутым в стороны. Спереди подсвечивались две ниши, рядом справа темнела ниша проводника. Там обозначилось какое-то шевеление. Андрес повернул голову, чтобы рассмотреть более детально, что там происходит. В этот момент ниша словно отбросила тень к середине овала. Тень стала удлиняться. И… пошла к двум светящимся нишам. Воображение подсказало Андресу – это проводник. Вот шляпа, полы плаща, сапоги… «Кстати, а во что же он обут? – задался вопросом Андрес. – Вот я и не помню, сапоги или кроссовки?» Тем временем тень остановилась у левой ниши, и пошёл процесс концентрации. Чётче прорисовались контуры проводника, длиннополая шляпа, капюшон плаща, темные очертания рук в перчатках, силуэт туловища. Полы плаща почти касались рифленого пола из вороненой стали со световым отблеском от ниши что справа, а обуви опять не было видно. «В этом что-то есть, – удивился своим наблюдениям Андрес, – от меня скрывают обувь!»