Но каждый раз приходила к выводу, что её работа – это то, что действительно имеет для неё значение. Она могла жертвовать ради неё многим, и личная жизнь была лишь одним из пунктов в этом списке.
Теперь, когда её ночные кошмары начали вторгаться в реальность, Варвара всё чаще задумывалась о том, что её одиночество стало слишком глубоким. Ей некому было рассказать о своих снах, некому довериться. Она привыкла полагаться только на себя, но теперь чувствовала, что этого недостаточно. Страх, который она ощущала по ночам, проникал всё глубже, затапливая её сознание.
Она больше не могла игнорировать то, что происходило.
Так и не уснув, Варвара решила включить телевизор. Экран вспыхнул мягким голубоватым светом, наполняя комнату холодным, искусственным сиянием. Она бездумно переключала каналы, почти не вникая в происходящее. Новости, ток-шоу, старые фильмы – всё казалось одинаково пустым и бессмысленным.
Наконец, она остановилась на каком-то ночном повторе документальной программы о московской архитектуре. За кадром звучал размеренный голос диктора, рассказывавший о сталинских высотках и истории Бульварного кольца. Варвара слушала краем сознания, ловя лишь отдельные слова, которые странным образом напоминали ей о детстве.
Пустая кружка из-под кофе стояла на столике рядом с диваном. Девушка наклонилась, взяла её в руки и некоторое время просто вертела в пальцах, рассматривая трещинки на керамике, будто пыталась найти в них ответы.
Её мысли блуждали. Ночной кошмар был свеж в памяти, и даже мерный голос диктора не мог заглушить тот звук, который всё ещё звенел у неё в ушах – звон разбитого стекла, скрип рельсов и глухие выстрелы.
Когда часы на телефоне показали 6:30, она наконец поднялась. Варвара привыкла к строгому распорядку. Это был её способ держать себя в руках, сохранять порядок в жизни. Она прошла в ванную, включила воду и, не раздумывая, встала под холодный душ.
Поток ледяных капель обрушился на её плечи, заставляя вздрогнуть, но постепенно тело привыкло, а вместе с этим пришло странное чувство облегчения. Холод помогал ей прогнать остатки ночного ужаса, будто смывал всё, что пыталось прилипнуть к ней во сне.
Посмотрев на своё отражение в зеркале, она почувствовала лёгкий укол разочарования. Лицо выглядело усталым, будто с неё сняли тонкий слой энергии, который она больше не могла восполнить.
Глаза, окружённые тенью недосыпа, смотрели на неё, обвиняя в собственной слабости. Она отвернулась, взяла полотенце и начала сушить волосы. Каждое движение было отточено, механически выверено, как будто ей приходилось следовать этому внутреннему сценарию.
Привычный ритуал пития кофе помогал начать день. Варвара сидела за кухонным столом, наблюдая за пробуждающимся городом через окно. Улицы постепенно заполнялись машинами, трамваи стучали по рельсам, ускоряя свой ритм. Люди торопились по своим делам, не обращая внимания на серое небо и туман, который ещё не успел рассеяться. Для них утро было началом очередного обычного дня. Но для Варвары эта обыденность была ложной. Она чувствовала, что мир вокруг неё начинает терять границы и размываться.
На работе её ждали досье, отчёты, коллеги и начальство. Всё привычное, всё понятное. Но даже мысли о работе больше не приносили ощущения стабильности. Она поймала себя на том, что уже несколько дней едва концентрируется на задачах. Мысли о кошмарах и трамвае, о ледяных глазах водителя вторгались в её сознание в самые неподходящие моменты.
