Даша ушла спать, хлопнув дверью, а он всю ночь так и просидел на кухне, слушая разрывы петард за окном.
Под утро он заглянул в детскую поцеловать маленького Никиту на прощанье. Тот заулыбался во сне, но не проснулся.
Саймон посмотрел на него в последний раз и пошёл одеваться.
– Куда это ты? – выскочила из спальни обеспокоенная Даша.
– Хлеба не осталось. Нужно сходить в круглосуточный. Купить что-то ещё?
– Сыра возьми какого-нибудь. У нас заканчивается. А так, – всё есть.
Он не стал устраивать прощания и просто ушёл. Ушёл в неизвестность. Навсегда…
Самолёт был пустым. В аэропорту Волгограда тоже не было почти никого.
Саймон долго объяснял водителю такси, куда его нужно отвезти. Когда он добрался наконец до Сухой Мечётки, уже стемнело. Он бродил по заснеженным переулкам среди обшарпанных домов и покосившихся гаражей и никак не мог найти вход.
Дело шло к ночи. Уже почти ничего невозможно было различить. Только тогда его позвал тихий незнакомый голос:
– Иди за мной.
Они зашли в какое-то неприметное помещение и долго спускались вниз по лестнице.
Лишь почувствовав аромат своего любимого чая Бай Хао Инь Чжень, Саймон понял, что всё хорошо.
Его провели в уютное помещение, чем-то напоминающее двухкомнатную квартиру, только без окон, и предложили располагаться.
– Могу я увидеть Шаманова? – спросил он.
– Нет его. В отъезде, – буркнул в ответ провожатый, захлопнув бронированную дверь.
– С Новым годом, если что! – попытался завязать хоть какое-то общение Саймон. Тишина была ему ответом.
Он прошвырнулся по "квартире", но не нашёл ни телефона, ни компьютера, ни телевизора. Его мобила здесь не брала. Зато нашёл холодильник, забитый едой, бар с напитками и джакузи в просторной ванной комнате.
"Для начала сойдёт", – печально заключил он, плеснув себе немного Hennessy со льдом.
Сон накатил быстро, но ночь выдалась неспокойной. Находясь в полудрёме, он отчётливо представлял, как Даша мечется, словно раненая нерпа, пытаясь его разыскать. Вначале она на грани нервного срыва обзванивает всех друзей и знакомых, затем, уже потеряв надежду, пишет одно за одним заявления в полицию с фразой, пугающей убийственной расхожестью: "Ушёл за хлебом и не вернулся".
Саймон проснулся в липком поту. "Зря я так поступил, – начал крутить он. – Струсил. Нужно было послать Шамана и жить себе дальше. Ну, грохнули бы меня. Но это ж не сразу. Ещё пожил бы месяц-два. И с Дашулей бы помирился, и с Никитосом поиграл немного. Эх!"
Он не был любителем поплакать, но слезы так накатили ему в горло, что он стал в них задыхаться.
В двери лязгнул замок, и в помещение вошёл военный в чине майора:
– Тебя вызывает Шаманов. Даю на сборы 15 минут. Твои вещи в шкафах. Одевай, что хочешь, жду на выходе.
Шаман оказался раздражён чем-то очень серьёзно. Видимо, его отсутствие было связано с какой-то встречей, на которой он получил хорошую взбучку. "Управление 10031" потребляло серьёзные ресурсы, а результаты всё заставляли себя ждать.
Поэтому по возвращению на базу он первым делом захотел встретиться с Саймоном.
Того привели в какой-то телекоммуникационный центр, завешанный мониторами и оставили одного. Но уже через несколько секунд вошёл полковник и, не поздоровавшись даже, начал резкий разговор, будто Саймон перед ним как-то провинился.
– Всё! Шутки кончились. Ты на службе – работаешь по полной, без соплей. Уйти не можешь, отказаться не можешь. Будешь жить здесь постоянно, и график твой рабочий не нормирован.
