– Не только. Потеря крови очень большая, гемоглобин упал до 57, потому и слабость такая. То, что спишь много, это очень хорошо, это то, что тебе сейчас нужно в первую очередь. Сон и питание. Где-нибудь болит?
– Голова немного, в остальном нормально. Лежать только надоело.
– Лежать тебе теперь долго-долго, привыкай, – улыбаясь, погладил меня по голове.
– Кто эти призраки?
– Такие же души как я. Те, кому близкие не дали погрузиться в анабиоз. Почувствовали, что появился медиум, пришли посмотреть. Им одиноко очень в таком состоянии, а тут возможность поболтать с живым человеком. Ты их не бойся, они не обидят.
– Я не боюсь.
– И правильно! Будут помогать тебе, чем смогут. Тебе хорошо, и им не так грустно и одиноко. Всё при деле. Ты только в общении с ними аккуратней будь, чтобы никто не видел и не знал. Сама знаешь, что подумают…
– Хорошо, поняла.
– С кем разговариваешь, Жень? – в палату вошла медсестра.
Антон приложил палец к губам, показывая мне знак, молчать.
– Я? Вроде ни с кем.
– Я услышала твой голос в коридоре.
– Наверное во сне.
– Понятно, – она подошла к кровати, проверила капельницу. – Как ты себя чувствуешь?
– В порядке.
– Хорошо, если что зови.
– А как позвать? Кричать?
– Не надо кричать! У нас здесь реанимационное отделение, нужно вести себя тихо. Видишь на стене есть кнопка вызова? Вот на неё и нажимай, при необходимости вызвать медперсонал.
– Кнопку-то я вижу, но как я смогу на неё нажать? Я же не достаю! Чтобы нажать, мне нужно встать, а я ещё и с капельницей! Не дотянусь!
– Не продумали этот момент те, кто строил больницу, ты уж извини.
Она вышла из палаты. Вот такие чудеса…
– У нас, как всегда, всё продуманно… – усмехнувшись, сказала я.
– Что есть, то есть, – согласился Антон. – Я пойду, а то видишь, уже появляются вопросы. Попозже загляну, а ты пока отдыхай.
– Хорошо. Я буду ждать.
– Спи.
Я расслабилась и мгновенно уснула.
Не знаю сколько прошло времени, как меня вновь разбудили.
– Женя, проснись. – обратился ко мне врач, на это раз мужчина.
– Проснулась.
– Мы вызвали психиатра. Медсестра сказала, что ты с кем-то разговаривала сегодня. Травма головы достаточно серьёзная, возможно, будут более тяжелые последствия, чем мы ожидали. Ты слышишь голоса в голове?
– А вы слышите? Они Вас привели задавать мне подобные вопросы?
– Понятно… – он резко развернулся и вышел из палаты.
– Ну что, Женя, как себя чувствуешь? Я врач-психиатр, Елена Константиновна.
– Чувствую себя прекрасно, насколько это возможно в подобной ситуации.
– Так, так. Расскажите, как случилась авария. Вы хотели покончить с собой?
– Что за бред? Как случилось, не знаю, последнее, что помню – я ехала по дороге, потом удар и темнота. Всё.
– Возможно, вследствие переутомления, тяжёлого стресса, чувства вины – произошёл нервный срыв, и Вы решили покончить с собой, – продолжила настаивать она.
– Откуда вдруг у меня могли появиться все вышеперечисленные факторы? Работы много – это да, так мне только в радость. Никакого: ни тяжёлого стресса, ни чувства вины; у меня не было, с чего это?
– Ну как же, Женя. У Вас обостренное чувство справедливости, но далеко не всегда получается, в полной мере отстоять права и интересы Ваших клиентов – это на работе. Вы одновременно встречались с двумя молодыми людьми. Вот и стресс – боялись, что правда откроется, отсюда и чувство вины перед ними – это в личном. Уже достаточно факторов. Все эти переживания откладывались в зоне Вашего подсознания. К тому же мы знаем, что накануне аварии, Вам позвонил некий Олег и сообщил, что в курсе Вашей двойной жизни. Испугались, да? Решили покончить с собой?
