Трансформация. Книга 2. Забавы Саула - страница 6

Юровский вновь стал вспоминать, куда он потратил остальные деньги. Это были покупки. Подарки родственникам и нужным людям в Москве. Но львиная доля расходов пришлась на колющее холодное оружие – кинжалы, стилеты и одну старинную шпагу. Любовь к этим игрушкам пришла к нему, когда он стал серьёзно заниматься спортивным пятиборьем. Именно фехтование на шпагах удавалось ему лучше других видов спорта, составляющих пятиборье. Вскоре после того как он ушёл из профессионального спорта, у него иногда стало возникать почти непреодолимое желание нанести колющий удар собеседнику любым предметом, который в это мгновение был в руке: книгой, авторучкой или, к примеру, столовыми приборами. Причём сделать это он мог с необыкновенной скоростью и точностью. После одного неприятного эпизода, когда он лишь чудом серьёзно не ранил своего сослуживца, Юровский стал опасаться брать в руки ножи, зато создал дома маленький музей купленного в охотничьих, антикварных магазинах или изъятого им в процессе оперативных мероприятий холодного оружия. Один небольшой стилет он всегда носил с собой в специальной кобуре на ноге. На родине ему несколько раз пришлось использовать этот стилет по назначению. Обо всех этих случаях он вспоминал с удовольствием, за исключение последнего. Тогда ему пришлось заколоть молодую девушку. Слава богу, он не видел её лица и старался об этом случае забыть.

В Каире, в отличие от Москвы, ограничений на продажу холодного оружия не было, а разнообразие предложений поразило Юровского. И теперь любимые игрушки ждали своего отправления в Москву. Продавать их, чтобы вернуть деньги в кассу, он не собирался. Юровский не привык себе в чём-нибудь отказывать. Ещё совсем недавно у него не было проблем с деньгами. Проблемы были с тем, куда их девать. Как он ни старался, он не мог потратить на рестораны и одежду больше двух тысяч рублей в месяц. В сберкассе много не разместишь, сразу узнают в МВД. Приобрести квартиру или дом на берегу Чёрного моря не позволяло советское законодательство. Однажды он решил купить дачу в Опалихе, чтобы для разнообразия возить туда женщин. За дачу просили двести тысяч. Уже на начальной стадии переговоров с продавцом об этом узнали его покровители. Пришлось изворачиваться, врать. На короткое время у него даже возникло ощущение, что его посчитали опасным и решили убрать. Только получив очередное задание, он успокоился, но больше крупных покупок делать не пытался.

Юровский не был жаден. В студенческие годы жил на одну стипендию, но всегда был готов угостить приятеля или купить на последний рубль цветок девушке. В период обучения на двухгодичных курсах при ВКШ КГБ[8] и первые не очень обеспеченные годы службы в Девятом управлении КГБ[9] он слыл среди сокурсников и сослуживцев совершенно бескорыстным человеком. Легко давал в долг, первым вызывался заплатить за выпивку. С годами эта особенность Юровского только усилилась. Но доброта здесь была ни при чём – он получал удовлетворение от самого процесса траты денег. В такие минуты Юровский чувствовал себя полубогом. Интересно, что ему было почти безразлично, на кого потратить деньги – на себя или на других. Было, правда, одно исключение: Юровский никогда не давал денег своим подружкам и не делал им дорогих подарков. Нельзя верить в бескорыстность чувств девушки, получающей материальную выгоду от общения с тобой.