Трансформирующая терапия: новый подход к гипнотерапии - страница 16
СКОТТИ: Я заплатил смущением в те моменты, когда я попадал в ситуации, требовавшие проверки моей орфографии.
БОЙН: Не просто смущение, это худший вид смущения – смущение катастрофических ожиданий. Это означает, что каждый раз в ситуации, когда вас могли вольно или невольно проверить произнесение слов, ваши фантазии рисовали вам худший исход, и, конечно, так и происходило. Что ваш начальник вам сказал?
СКОТТИ: Не писать больше отчетов.
БОЙН: «Не пишите больше отчетов, потому что вы постоянно неправильно пишете». И это на самом деле обидно.
СКОТТИ: (Кивает в знак согласия).
БОЙН: Что касается тех отчетов, которые вам сказали не писать, как они будут составлены, если вы не будете этим заниматься?
СКОТТИ: Их напишет кто-то другой.
ИЗБЕГАНИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
БОЙН: Хорошо. Это возможность. Где еще вы можете испытывать такое смущение? У вас есть дети?
СКОТТИ: Да.
БОЙН: В вашей семье постоянный сценарий: «Папа ужасно пишет слова»?
СКОТТИ: Это тот, который я усиливаю. Дети правильно пишут.
БОЙН: Но они не приходят к вам, если они не уверены, как правильно пишется слово?
СКОТТИ: Это верно.
БОЙН: Они идут к маме.
СКОТТИ: Да, это точно!
БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К АУДИТОРИИ.
БОЙН: Интересный момент связан с моей дочерью на эту тему. Я дал ей понять, что я был чемпионом по правописанию в школе и я был очень сообразительным и она была очень сообразительной. В пятом классе она получила приз в школе за креативное правописание и премию в 5 долларов за лучший рассказ. Когда я пришел на вручение, она сказала: «О, папа, я только что выиграла 5 долларов», и все очень обрадовались. Затем она добавила: «Но, конечно, я повторяю за своим отцом, и он был чемпионом по правописанию». Видите? Я старался так себя вести, потому что до этого моя жена сказала: «Я всегда ужасно писала». Она очень образованный человек и у нее есть степень колледжа. До сих пор она утверждает, что она плохо пишет и говорит: «Я неправильно пишу большинство слов». Так что, стремясь избежать риска того, что моя дочь будет идентифицировать себя с ней, достаточно рано я установил, что она пошла в меня в плане орфографии. Вот как это работает – она прекрасно пишет.
БОЙН ОБРАЩАЕТСЯ К СКОТТИ.
БОЙН: Прошел первый день, это была суббота. В воскресенье вы начали чувствовать старые позывы, затем наступили понедельник и вторник, расскажите об этих днях.
СКОТТИ: Я написал некоторую информацию на позитивных внушениях и обнаружил, что для того, чтобы освоить материал, я отодвинул все остальное в сторону, чтобы я мог завершить эти позитивные внушения.
БОЙН: Вы присвоили развитию и написанию программирования и аффирмаций высший приоритет над всем остальным.
СКОТТИ: Да, это так.
БОЙН: Вы не избегали некоторых корректирующих шагов, наоборот, вы наделили высшим приоритетом и держались их. Как с тех пор продвигался процесс? Было ли трудно, или легко, или где-то между?
СКОТТИ: Процесс письма был легким, как всегда.
БОЙН: Как с орфографией?
СКОТТИ: Вот что я сделал – я держался от него подальше. Я просто написал это так, как смог, и позже проверил. Я реально оставил в стороне вопрос правописания.
БОЙН: «Я не сидел и не судил, правильно ли я пишу или нет».
СКОТТИ: Правильно.
БОЙН: «Я занимался содержанием, а не орфографией».
СКОТТИ: Это правильно.
БОЙН: Это позитивный шаг. Что еще?
СКОТТИ: Я знаю способ, который поможет восстановить то, что случилось сразу после этой сессии, и на следующий день занимался подкреплением той идеи о фотографической памяти – это прямо там. Я поговорил кое с кем в перерыве и у них были те же сложности с орфографией, но они их как-то решили сами. Такого со мной не случалось. Я думаю, это может быть тем самым способом.