Траур по человеку, которым не стал - страница 6

– Что ты имеешь в виду?

– Всё, что могу себе позволить: и глаза твои, и мировоззрение. К тебе возвращаться – то же, что и в отчий дом. Всё по-старому искренне и светло, скромно и уютно.

Пропустив лишь минутное молчание, казавшееся тогда целой вечностью, он, отведя резко поникнувший взгляд, добавил едва слышимым голосом:

– Я худшей завистью отношусь к твоему счастью от безумства. Хотя и, когда многие убивают себя своей печалью, ты не уступаешь им путём незнания.

– Уж не понимаю, что ты зовёшь незнанием. Никоим образом не стремлюсь я к смерти. Уверяли меня многие, будто я знаю больше некоторых стариков.

– Но живёшь так, будто вчера родился, – добавил он.

Сразу после сказанного собеседник мой неловко замолчал, и в глазах его читал я сожаления об озвученных словах. Я был уверен, что обвинения его неискренние и выдвинуты не с целью причинения зла, посему ответил:

– Да, Лемаль, я страдаю тем недугом, который люди зовут безрассудством, но, по-моему, это и есть высшее проявление рассудка, ведь смысл жизнь в том, чтоб его не искать.

В ответ мне он лишь рассмеялся. Наверняка Лемаль потешался моей глупостью, а я в свою очередь сей глупостью был доволен.

– Подобный ход мыслей заметно приукрашивает жизнь, имей в виду, – интригующе сказал я.

– Я вдоволь наблюдаю это по тебе.

– Ведь так оно и есть! Разве ты замечаешь постоянно сменяющийся вид из окна, различную интонацию музыкантов, день за днём играющих, казалось бы, одно и то же? Я лицезрю мелочи, довольствуюсь ими, но не рассуждаю о том, какой это по счёту сценарий, где же там сбилась матрица и сколько раз обезьяна пыталась созидать нашу вселенную.

– Это-то мне в тебе и нравится! Бесконечное восхищение! Хотя и, по сути, ты видишь тот же мир, что и самоубийцы.

– Здесь ты ошибаешься. Мы обитаем в совершенно разных мирах.

– Как же так? Вот они, за каждым углом!

– Верно, мы ходим по одной земле, дышим одним воздухом, имеем склонность болтать схожими словами, однако мой мир сильно отличен от принадлежащего им. Секрет в том, что я вижу лишь то, что хочу видеть.

– Так же, как и они?

– Разумеется, друг. Так же, как и они.

Уверен я был в том, что прошлое помню сам: я волен к счастью, встречаю его с широкими объятиями, не забывая о горестях, но считая их не последним уроком. Предпочитая подобный ход действий, однако, я чаще и чаще подвергался догадкам о собственных иллюзиях.

Люди видят худшие мысли кошмаром, хотя и в этом их истинный облик. Они бездумно бегут от самих себя, пытаясь себя иного найти, будучи порою не в силах разделять выбор и лишь желание того выбора.

Жажда добра и добродетель – отнюдь не схожие понятия. Играя роль святых, мы гордо заявляем, что сами избрали путь светлый, однако и заблуждаемся здесь в том, что предпочитаем, на самом-то деле, не свет, но отсутствие мрака.

Человек ненавидит себя, и в этом цель его. Он смеётся над прежним счастьем, считая его пылью, обрекая ценности на покой. Так тягостно в правду уверовать в солнце во всей окружающей мгле.

Не ведаю, делал я это или только желал так думать, но ведь и выбор говорит нам о том, что многое можно изменить одним отношением. Я выбрал счастье. Я выбрал свет. Мне действительно не хочется знать все законы и речи философов. Они навеяли бы тоску.

Простота многим кажется глупостью. Человек по их неисчислимым мнениям не достоин судьбы своей, не изучая, не познавая и не вкладывая. Я был таковым, но увидел здесь лишь заблуждения, ведущие к не менее лживым страданиям.