Больше не мешкая, трясущимися руками я собрала всю траву, которую когда-либо приносила мне Нюра, и выбросила в мусор.
В дверь громко постучали.
– У тебя почему ворота не заперты? Темнеет же уже, – раздался голос Нюры.
– Ты чего так поздно? – спросила я, открывая замок.
– Да я мимо проходила, решила траву тебе занести.
Она протянула тряпичный мешочек.
– Спасибо, – выдавила я из себя. – А куда мимо проходила?
– Гости приезжали, показывала им все. Мне пора уже, – она махнула рукой и поспешила уйти.
Какие дела могут быть в деревне с заходом солнца? Все это очень подозрительно! Гости еще какие-то.
Наспех обувшись, я побежала следом за ней. Стараясь быть незамеченной, я кралась вдоль забора, непроизвольно согнувшись.
Моя догадка оказалась верной, Нюра вместо того, чтобы повернуть на свою улицу, пошла в лес.
В лес! Ночью!
Машинально проверив в кармане телефон, я ускорилась, чтобы не потерять Нюру из вида.
Лес был хмурым, он не упирался, а подпирал темные тучи.
Нет, не стоит мне туда идти!
Но, слыша, как отдаляются шаги, я рванула вперед. Мрак леса поглотил меня также стремительно, как он поглощал все остальное, вместо деревьев остались только тени, вместо кустов – очертания. Мощные сплетения ветвей сложились в сумеречный туннель.
Нюру невозможно было разглядеть, приходилось полагаться только на слух. Слева? Справа? Ломкий звук прыгал из стороны в сторону, я с трудом понимала, где он берет начало. Я шла за Нюрой на достаточном расстоянии, чтобы слышать ее, и молилась, чтобы она не услышала меня. К счастью, разница в возрасте влияла и на разницу в слухе.
Влажная листва под ногами мерцала темным, будто смолой облитая, я крепко сжимала в руках телефон, готовая в любую секунду включить фонарик. Вдали показалось призрачное сияние, сквозь густую листву пробивался свет.
Подойдя ближе, я увидела, что на краю маленькой полянки развели костер. Свет от костра мерцал на боках золотой чаши, возле которой скучились парень в странной шапке и четыре женщины, по осанке я поняла, что молодые, и страшно удивилась, поскольку молодые в деревне не жили.
Видимо, это и есть «гости». Но что привело их сюда?
Когда Нюра появилась на поляне, присутствующие ей поклонились. Парень долго кивал, прежде чем достать из сумки травы. Когда он, что-то шепча, разложил их в центре поляны, каждая из женщин подошла к ближнему дереву и дотронулась до него. Затем они по очереди взяли траву с земли и уткнулись в нее лицом. Я хмыкнула.
Нюра стянула с себя платье, под ним оказалось еще одно – желтое с орнаментом, похожим на символ из церкви. Нюра подошла к женщинам и встала в центре круга, парень вручил ей золотую чашу, в которой переливалась бликами маслянистая жидкость.
Нюра закрыла глаза и стала шептать. Парень сел спиной к костру, низко склонил голову.
Прижимая траву к груди, женщины едва слышно издали звук, похожий на уханье совы. Затем они начали кружиться, и с каждым поворотом вокруг себя их голоса крепчали, уханье превратилось в обрывистое и частое: «Эхочу». Нюра шептала все раскатистее и громче, золотая чаша в ее руках задрожала. На поляну прилетела ворона, затем еще одна. Только сейчас я увидела, что небо заволокло стаями птиц.
Нюра высоко подняла чашу, там, словно пена в кастрюле, бурлили огоньки. Им не хватало места, они вываливались наружу, стекали по круглым бокам чаши, оставляя радужные следы. Раздался треск, огоньки встрепенулись и расплылись в стороны, чтобы кружить вместе с женщинами.
