– Почему еле ноги переставляешь? Устал?
– Ты сам попробуй! – с неожиданной злостью выкрикнул легионер. В следующее мгновение его грязное лицо страшно побледнело. Перепуганный, он бросился к императору, схватил его руку, принялся целовать.
– Пощади, божественный… Я не узнал тебя.
– Плохо! – ответил Марк. – Очень плохо! Императора ты боишься больше, чем своего центуриона. Где центурион?
К императору подбежал младший командир. Он был одет в добротный пластинчатый панцирь, на голове каска, на которой от уха до уха тянулся гребень из выкрашенной красной краской щетины. Вытянувшись перед цезарем, принялся «поедать глазами начальство».
– Как звать? – спросил Траян.
– Гай Фауст, – зычно выкрикнул центурион.
– Давно пользовался палкой, Фауст?
Тот смешался, повел глазами по сторонам.
– Ясно, – кивнул император. – Не хочешь быть центурионом?
– Хочу, – вмиг озлобился вояка. – Два года до пенсии…
Император кивнул.
– Понятно. Если не желаешь, что тебя за два года до пенсии как беззубого пса выгнали вон, без наградных, без вспомоществования, вспомни, зачем тебе вручена палка.
Неожиданно из строя донесся презрительный голос:
– Видали мы таких храбрых!..
– Кто сказал?! – разъярился император. – Фауст, кто смел подать голос без разрешения?
– Да есть тут такие.
– Кто именно?
– Сервилат, божественный.
– Сервилат, если ты такой храбрый, – окликнул Траян, – выйди из строя.
Передние шеренги расступились, и вперед вышел могучий, как бык, солдат. Глянул волком.
– Плетей, – скомандовал Траян, – и чтобы без работы не сидел. Понял, Фрукт.
Затем Траян обратился к воинам:
– Граждане, я лично буду задавать темп. К вечеру отставшие будут признаны дезертирами со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ясно?
– Куда яснее, – нестройно откликнулись из строя.
– Вот и хорошо.
Император встал впереди легионного знаменосца, державшего древко с распростершим крылья легионным орлом. Марк поднял руку, резко опустил ее и принялся маршировать, при этом вслух начал командовать.
– Раз, два, три. Левой, левой.
Вечером выяснилось, что отставших в легионе не оказалось.
В конце осени 97 года, когда старик Нерва после года царствования окончательно впал в меланхолию и всякая надежда на скорое появление нового императора в столице окончательно испарилась, Ларций получил письмо от Плиния, в котором тот просил навестить «старого друга».
Разговор был короткий. Плиний намекнул, что кое-кто хотел бы в частном порядке известить Марка о том, что творится в Риме. Эти «кое-кто»?..
– Фронтин, что ли? – перебил хозяина Ларций.
Плиний немного смутился, поиграл бровями, потом ответил:
– Тебе не откажешь в сообразительности.
– Наш героический пожиратель репы тоже был в этом списке?
– Да.
– Я согласен.
– На что, Ларций?
– На то предложение, которое ты собираешься мне сделать.
Плиний задумался.
– Что ж, я поддержу твою кандидатуру. Однако мало отвезти сообщение Траяну, необходимо узнать, каковы его планы. Что он собирается предпринять в первую очередь? Когда появится в Риме? Его сторонники должны знать, чем нам заняться в первую очередь.
– Я согласен.
– Что ж, будь наготове.
Прощаясь, Плиний приказал мальчишке-факелоносцу и двум рабам вооружиться палками и сопровождать гостя до самого дома.
– Пусть они переночуют у тебя, Ларций. Я бы не хотел, чтобы они возвращались домой в такой поздний час.
Ларций пожал плечами:
– Мы с Эвтермом и вдвоем бы справились.
