Ему больно, а я думаю черт знает о чем!
— Спасибо, — услышала я свой тихий голос. — Спасибо, что спас мою дочь…
7. Глава 7
От лекаря Бран отказался.
— Ни к чему, на мне все заживает как на собаке. Через пару дней буду как огурчик.
— Зелененький и в пупырышках? — уточнила я.
Ведь не хотела улыбаться, но, видно, от облегчения размякла и опомнилась, только когда увидела ответную улыбку на лице журналиста.
— Все-таки советую показаться лекарю, — посерьезнела я. — Это не шутки.
— Опасаешься, что я покроюсь шерстью и в полнолуние стану кидаться на людей? — спросил Бран.
Да с таким мрачным выражением лица, что я призадумалась.
— Но ведь… Это миф! В оборотня нельзя превратиться, им можно только родиться. Или я чего-то не знаю о них?
Бран усмехнулся, и я поняла, что попалась: журналюга меня разыграл. А раз хватает сил на шутки, значит, дела обстоят не так плохо.
— Пойду, уже поздно. — Он медленно поднялся, прижав ладонь к перебинтованному боку. — Только попрощаюсь с маленькой леди.
— Останься, дядя Бран! — раздался жалобный голосок.
Оказывается, Рози не ушла в спальню, а все это время подслушивала под дверью. Я вздохнула. Вот неслушница, Бран плохо на нее влияет. Но как бы я ни относилась к журналисту, сейчас Розали была права: куда он пойдет на ночь глядя, он на ногах-то едва стоит.
— Оставайся, — решилась я. — Постелю тебе в своей комнате, а сама лягу у Рози. Свалишься еще где-нибудь, а меня потом совесть загрызет.
Бран приподнял бровь в своей обычной ироничной манере. Удивлялся, что у меня есть совесть.
— К тому же мужские рубашки я дома не держу. А эта, — я пнула носком туфельки окровавленные лоскуты, — теперь годится разве что на растопку. Васильки хоть и очень брутальны, но…
Я красноречиво посмотрела на его голый торс, обмотанный полосами моей многострадальной простыни. И тут же отвела глаза. Слишком уж целомудренно я себя вела для вдовы с ребенком… Но что поделать. Я была матерью, однако по-прежнему очень мало знала о той стороне жизни, которая приводит к появлению детей. Такая вот нелепица…
И кстати, откуда это у журналиста, который не держал в руках ничего тяжелее карандаша и блокнота, такие рельефные мышцы и такие упругие мускулы? Это законно вообще?
Бран не заметил моего смущения.
— Если я не стесню вас с Розали…
— Не стеснишь! — отозвалась Рози.
И, судя по топоту и хлопкам, воробушек подпрыгивал от радости и хлопал в ладоши.
Я расположила Брана в своей спальне, застелила свежее белье. На этот раз с незабудками. Взбила подушки, даже принесла запасную из кладовки, чтобы Брану было удобнее: вряд ли он сможет лечь, будет дремать сидя.
— Располагайся.
Бран, нимало не сомневаясь, принялся расстегивать ремень. Все правильно, не в брюках ведь ему укладываться в чистую постель. Но я снова ощутила предательское замешательство и поскорее покинула комнату, выловив в коридоре любопытную Рози.
— Пойдем, приготовим целебный отвар для нашего гостя!
— Ура, приготовим отвар!
Я улыбнулась. Вот умеет человечек радоваться жизни, видит удовольствие в каждом мгновении.
Я вскипятила воду на маленькой железной печке в нашей крошечной кухоньке, разрешила Рози растолочь сушеную крапиву — она затворит кровь — и ромашку, чтобы снять воспаление. Брану нужно пить побольше жидкости. Заварила напиток и добавила два кубика сахара, хотя мы нечасто позволяли себе сладкое и обычно оставляли сахар на выходные. Один кубик я протянула дочери. Пусть полакомится. После бурных событий сегодняшнего дня она заслужила награду.
