Майя вытянула руку вверх и аккомпанировала в такт этому вальсу, пока шаги не затихли в конце коридора. Открылась и закрылась дверь в кабинет отца. Всё стихло.
Майя нашарила на тумбочке пачку печенья, забытую постояльцами и захрустела, стараясь создать побольше шума, и чувствуя, как крошки скатываются вниз от рта куда-то под шею и шуршат там на свежепостеленных простынях.
Плеер утонул в реке, а лучше б она утонула. Без музыки в наушниках мир как будто растворялся в своей тишине и если закрыть глаза, то он и вовсе переставал существовать. Ничего не было. И Майи не было.
Пискнула рация: «Майя, ты где?»
Майя здесь. И мир здесь.
Майя засунула руку в карман рабочей робы и нащупала рацию. Не открывая глаз она положила её на переносицу и ответила: «На минус втором»
Голос у Риты звучал взволнованно: «Я тут такое нашла, не знаю, что делать. Приди посмотри».
А вот это уже интересно. За год работы в отеле Майя чего только не видела: люди ставили кровати друг на друга (зачем?), рисовали на стенах всё, что могли, всем, чем могли, выкидывали телевизор из окна в реку, уезжали, забыв чемоданы, паспорта и один раз даже собаку (как?). Но какими бы неожиданными не были разрушения, причинённые постояльцами, они отлично разбавляли рабочую рутину каждодневной уборки.
Пока Майя поднималась на лифте, она гадала, что же это может быть. Вчера из отеля съехала группа школьников, которых загнали в Пирресни на экскурсию. Эти были хуже всех. Ладно парни. В их комнатах просто не было воздуха, валялись носки и воняло колбасой. А вот девочкам было мало просто разбросать грязные вещи: надо было завернуть трусы в простынь, накидать мокрой туалетной бумаги, насыпать сверху кофе и засунуть это всё в наволочку.
Тупые подростки.
Майя посмотрела на своё отражение в зеркале лифта. А ты-то кто?
Горничная без зарплаты, которая живёт и работает в отеле. Богачка, выпендрёжница, единственная дочь. Странная девочка, которая постоянно ходит с плеером. Теперь уже без плеера.
Майя приподняла пальцем верхнюю губу и постучала по металлическим брекетам. Звук отозвался где-то в задних зубах. Ну что за монстр. Почему надо было поставить их именно сейчас? Не могли подождать, когда она будет взрослой и некрасивой и ей уже будет наплевать на свой внешний вид?
Лифт пискнул и раскрыл двери. Майя вышла в коридор и сразу наткнулась на брошенный Ритой пылесос. На этаже было подозрительно тихо. Толстые бордовые ковры скрадывали шаги, небольшой радиоприёмник на тележке напротив раскрытой двери номера тоже молчал. Странно. Обычно Рита при уборке включала радио на полную, да ещё и подпевала, нещадно коверкая слова, шумела всеми щётками и тряпками сразу и вообще была единственным живым человеком, а не восковой куклой в этом отеле.
Майя заглянула в номер. Рита сидела напротив окна на кровати и нервно крутила пальцем прядь своих густых рыжих волос. Она была старше Майи лет на восемь и единственная из взрослых общалась с ней на равных: не сюсюкалась, ругала только по делу, а иногда даже пела при ней матерные частушки. А ещё Рита была очень красивая: длинные ноги, тонкая талия, большие глаза.
Уже в детстве Майя поняла, что семья её очень богата, а по меркам маленького Пирресни просто неприлично богата. До десяти лет Майе покупалось всё: куклы Барби, игрушечные домики, тамагочи, приставки, даже собаку купили, правда не той породы, что она выбрала. Короче, жизнь у Майи была лучше, чем у большинства детей, и у неё не было ни малейшего повода хотеть чего-то ещё: у неё и так всё было. Поэтому, глядя на Риту, Майя долго не понимала, что же она чувствует, потому что до этого ничто так сильно не скребло и не ныло где-то за рёбрами. Никакие деньги не сделают твои ноги такими длинными, не поменяют цвет кожи с синевато-бледного на золотистый и не научат так заливисто смеяться. Впервые в жизни Майя чувствовала зависть.
