Тремор - страница 16

− Может, съездим на природу? В Монрепо, например.

Кирилл удивленно взглянул на нее.

− Давай. Это город?

− Нет, парк в Ленинградской области. Я не была там, но говорят, он красивый.

Они свернули к Достоевской и вскоре подъехали к институту. Таня отстегнула ремень и повернулась к Кириллу.

− До встречи, − мягко сказал он.

Улыбнувшись, Таня вышла из машины. Их взгляды долго цеплялись друг за друга, и лишь подойдя к переходу, она посмотрела перед собой.

Красная помада тут же выделила знакомое лицо. Прямо у дверей стояла Даша. Та тут же увидела ее.

***

Кирилл долго смотрел Тане вслед. Когда она скрылась в дверях института, за ней тут же вошла компания студентов. Каждый из них нес на себе отличительные ярлыки творческого человека. Кто-то выделялся цветными волосами, кто-то темной мантией, вместо привычного пальто, а кто-то облачился в винтажную замшевую куртку. Последней зашла девушка в грубом мужском костюме. Он явно был велик ей, но смотрелся оригинально.

Усмехнувшись, Кирилл стал плавно выезжать с парковки. Он смотрел перед собой, ловко маневрируя на поворотах. Перед ним проскальзывала кинопленка последнего вечера. Странное чувство, что тогда накрыло его. Похожее испытываешь, когда резко ощущаешь нотки весны в зимнем воздухе. Думаешь, странно, ведь эти ароматы трав, эфиров уже ушли, а прийти вновь должны еще не скоро. Ты стоишь у окна и жадно вдыхаешь их.

Почти у дома его руки резко повернули руль в сторону.

Кирилл доехал до Финского залива. Небо только начало светлеть, Лахта-центр еще озарял его своими огнями. Идя вдоль набережной, он наблюдал за игрой чаек в воздухе. Это помогало разделять пробелами мысли.

Зачем он позвал к себе эту девочку? Зачем она подошла к нему? Его трясло, когда он пытался обдумать это. Его мысли, квартира, вся жизнь тут же открылись ей. Он рассказал ей все, но зачем? Конечно, тоскливая безнадежность уже давно жгла ему душу, но выливать ее на незнакомого человека? Нет, это было для него слишком.

Странно, но Кирилл даже не мог полностью воспроизвести их разговор в памяти. Лишь настроение, самую суть. Вот они сели на диван, зажав в руках чашки. Напольный светильник, перевязанный скотчем на изгибе, неловко нависал над ящиком с тетрадями. Тогда лишь он освещал полупустую комнату. Таня спросила, что в них. С детским интересом и непосредственностью. Кирилл усмехнулся, а потом слова сами нашли себя в воздухе. Так красноречиво и связно, словно он говорил их каждому встречному.

Вспомнилось все. Годы препираний с отцом, как всю жизнь тот контролировал его: веди себя так и так, убери эти выходки, держи себя в руках, помни, из какой ты семьи. Не проходило ни дня, чтобы тот не зачитывал ему монолог: «Дети моих коллег заканчивают престижные вузы. Делают карьеру, знакомятся с нужными людьми и следят за манерами. А ты, сын генерального директора газовой компании, играешь на центральных улицах Петербурга. Заставляешь меня краснеть каждый раз, когда коллеги рассказывают, что видели тебя с твоим обдолбанным дружком. Что тебе кидают мелочь прохожие. Такой жизни ты хотел? Когда ты был ребенком, я еще терпел это, но что сейчас? Даже никому неизвестный институт ты не смог закончить без моей помощи. И только попробуй сказать, что он был тебе не нужен. Ты все больше разочаровываешь меня. С каждым годом».

Но почему Кирилл должен становится таким, как он? Только потому, что случайно родился в огромном доме с бассейном, спортзалом и прислугой? Теперь ему тоже нужно иметь все это?