Герман вяло урезонивал друга:
– Сева поверь, сегодня не могу. Ну никак. Завтра, опять же, под воду. И потом, я ведь тоже хочу от вашего пирога ковригу. А завтра вечером соберемся, жена придет, посидим, – пел Герман.
– Во-во-во-во, – бурчал Севка, – посидим, по-стариковски повоняем…
– Поздно, Сева, уже. Никакого интересу. Да вот и мальчики мои уже идут. Не обижайтесь, хлопцы. До завтра. А мальчики вам, если чего, покажут тут всё, помогут… Располагайтесь. Спокойной ночи.
Герман покинул кубрик, уступая место двум своим очаровательным сыновьям, русоголовым ангелочкам.
Проголодавшиеся подростки без лишних слов уселись поудобней за столом, и очень быстро задвигали челюстями.
– Ну и батька у вас, – не унимался Севка. – Сынов не кормит, гостей не поит. Ни своим не поит, ни… Слушайте, пацаны, спохватился он, – папенька ваш тут где-то бутылку сухого вина задвинул, а потом найти не смог. Ну-ка, поищите.
Мальчишки только улыбались, а симпатичные ямочки на щеках не исчезали, даже когда рты их были набиты едой.
– Ну, что скажешь, Лернер? Семейный заговор. Эй, пацаны! Слыхали, что отец сказал: в случае чего – поспешествовать. Ну… Да поймите же вы, наконец, это как раз тот случай!.. Ладно-ладно, не отвлекайтесь. Еда – процесс серьезный, интимный. Мы сами поищем.
– Дядя Сева, а вы снова на выставку в Японию, когда поедете? – спросил меньшой.
– А вот в Австралии закрою, в Японию поеду открывать… Слушай, Лернер, будто сквозь землю провалилась.
– Похоже, – согласился я.
– Дядя Сева, а вы мне плакат с парусником привезёте?
– Из Японии? Из Японии, оно конечно, можно. Из Японии – это завсегда. Вот только сейчас бутылку найду и считай, что плакат с парусником у тебя уже в руках. Из самой что ни на есть Японии. – Севка задумался и долгим взглядом Тамерлана посмотрел на меня.
– Так говоришь, как сквозь землю провалилась? Ну что ж, посмотрим и под землёй.
Он открыл лаз в подполье и свесился вниз.
– Ну-ка, хлопчики, дайте свет.
Старший, дожёвывая, вылез из-за стола и где-то щёлкнул выключателем.
– Ну, Лернер, ну, Шерлок ты Холмс наш, Нат Пинкертон, Индиана Джонс, мсье Пуаро, – Севка довольно урча, вытащил из погреба бутылку сухого вина и флягу с остатками самогона.
– Гуляем! Ладно, пацаны, придётся вашему папане на сухом пайке посидеть, а это значит, не с «сухариком», а скорей даже наоборот. Перемудрил ваш папенька. Ну, ничего, бывает… А что это вы всё время улыбаетесь? Ангелочки словно.
Чуть было не осиротевшие на сегодня стаканы, вспотевшие от напряжённого ожидания, вновь наполнились вином.
– Ладно, мужички, подставляйте свои мензурки. Небось, папаня вам тоже перед сном «Рубаи» читает? Милые мои, лучше стакан выпить, чем книгу о том прочесть…
Флягу с самогоном отвинчивали скорее из принципа, чем от большого желания.
– Не будем чрезмерно жестокими, – великодушничал я, – оставим старателю Герману.
– Гусары гуляют! – шепотом кричал Севка, подмигивая спящим ангелочкам…
