Трепет. (не) его девочка - страница 5

Дрожащими руками вытягиваю ремень и перебрасываю через себя. Значит, он как-то выяснил про мое общение с отцом. Следит за мной? И зачем ему это надо? Сам не хочет быть мне папой, но и при этом не хочет, чтобы я общалась с родным? Родной – это, конечно, громко сказано. Я вовсе не считаю биологического отца родным. С мамой они никогда вместе не жили. Она забеременела случайно и решила оставить ребенка. Так на свет появилась я. Он ее никак не поддерживал, и в детстве я не помню, что пыталась что-либо разузнать о нем. Вдвоем с мамой, а потом и с отчимом, я была вполне счастлива. О том, кто он и где живет, я узнала совершенно случайно. Мы столкнулись на улице в один из дней, когда я навещала маму в больнице. Он сам подошел и сказал, что я очень похожа на мать. И я бы, может, не стала с ним разговаривать, если бы не маленький мальчишка лет шести, которого он держал за руку. «У меня есть брат…» – подумала я тогда. Так и началось наше общение с отцом. Мама о нем не знала. Я не хотела ее тревожить или обижать. Он позволял мне видеться с братом сначала за карманные деньги, что я ему отдавала. Потом, когда мама умерла, и я начала работать, раз в месяц, получив зарплату, я стала отсчитывать немного наличных, чтобы отдать «отцу» и поиграть с Сашкой. Так и делаю до сих пор. Уж не знаю, как его жена согласилась родить ему ребенка, потому что, судя по ее виду и состоянию их жилья, живут они не особо хорошо. Но Сашка замечательный: добрый и открытый. Мороженое любит шоколадное, как и я. Он мой единственный родной человечек на свете. И я от него не откажусь. Рассказывать отчиму о настоящей причине общения с биологическим отцом, и почему даю ему деньги, я не собираюсь. Это личное, сокровенное, и с ним я не хочу этим делиться. Справлюсь сама.

– Я даю ему деньги не ваши и не чьи-то, а свои. Думаю, что имею полное право распоряжаться своими финансами так, как посчитаю нужным, – тихо отвечаю и отворачиваюсь к окну. Пусть думает, что хочет. Это не его дело. Поскорей бы доехать до кладбища, чтобы прекратилась эта пытка общения с ним, которое в этот раз проходит слишком активно.

Отчим молчит почти минут, и я уже расслабляюсь, считая, что он отстал от меня и больше не станет задавать вопросов, как он вдруг произносит:

– Ты пытаешься сблизиться не с тем человеком. Твой отец – игрок. Он должен огромному количеству людей, которых я лично знаю. Рано или поздно то дерьмо, которое он творит, выльется на твою голову. Некоторые люди не заслуживают второго шанса. Ты не там ищешь тепло, Яна.

Да что он знает о тепле? Сашке намного холоднее, чем мне. Для него тепло – это я. А для меня тепло – это он.

– А где я должна искать тепло, Рустам Довлатович? У вас? Так вы мне в настоящем тепле отказываете. И я сейчас не про деньги говорю.

Отчим не отвечает. Всю оставшуюся дорогу мы едем молча.

****************

Я кладу на могилу букет хризантем, провожу ладонью по портрету мамы на памятнике и отступаю назад на несколько шагов. Так смотрит на меня. Будто действительно видит. Дала бы она мне знак, что есть где-то, что мы не просто мешки с костями и мясом, что существует… душа. Со дня ее смерти я все прошу и прошу маму присниться мне. Сказать, гордится ли она мной? Правильно ли я живу и поступаю? Но она не снится. И с каждым новым днем я в ужасе ловлю себя на мысли, что ее действительно больше нет. Что, если ее нигде нет? Моей мамы.