Трепет - страница 13

Изменился формат, о чем Федор догадался спустя двадцать минут после заявленного начала встречи. Полемисты не присаживались за стол, а Шепурнов, который, судя по всему, уже сто лет был здесь, никоим образом не обозначал своего главенства и не призывал собравшихся угомониться и ознакомиться с темой вечера. Федор вспомнил словосочетание «open space» и попробовал присоединиться к одной из компаний, рассредоточенных по кабинету, но в ее углу очень быстро стало душно, и ему пришлось перейти во второй, третий, а потом и четвертый кружок. С Федором настойчиво не встречались взглядом – его избегали Антон, единственная местная девушка, коротковолосая брюнетка Стеша, и самый говорливый клубист, в котором Федор надумал признать нового председателя Шепурнова. Шепурнов рассказывал о преимуществах солнечной энергии и был весь преисполнен природоохранного пафоса – Федор вспоминал бывших начальников «Демосфена» и восторгался тому, с каким цинизмом Вова и Кеша подходили к обсуждению любых вопросов, поднятых в этих стенах. Шепурнов говорил красиво, и это отталкивало Федора больше всего. Он и сам не любил болтать, и в людях ценил неумение адекватно выразить мысли, не совместимые по своей мощности с ресурсами человеческого языка. В оригинальном клубе грамотеи не засиживались и сбегали, обхватив свои прекрасные головы, зато в смысловое пространство выпархивали идеи, которые ни в сказке, ни пером. В нынешнем клубе стоял восторженный зудеж, а Федор боялся разобраться, завидно ли ему, что ребята не торопятся идти на контакт, или они действительно обсуждают уже не ту ерунду, что раньше.

В какой-то момент Федор расслышал, как пристроившаяся на диванчике троица завела разговор о природе языка – загоревшийся, он присел чуть сбоку, как бы невзначай, и решил дождаться подходящего повода включиться в процесс. Концепт беседы оказался непростым, потому что спустя пару минут самый активный из ребят открыл на телефоне секундомер и предложил каждому за минуту объяснить, язык ли в нас формирует сознание или же как раз наоборот. Маленький и щуплый паренек говорил, что сознание формирует язык, потому что язык, как и ничто на этом свете, не мог бы возникнуть из ничего. Длинноволосый и весь в черном отвечал, будто он выучил три языка, и только они по-настоящему сформировали его сознание. Хранитель времени вздыхал и говорил, что каждый по-своему прав, а истине положено располагаться где-нибудь посередине. На том и планировали разойтись, но Федор решился и закряхтел – на него обратили внимание и после нелепой по своей форме и содержанию просьбы позволили высказаться на тему беседы. Минута пошла, и четвертую ее часть Федор пыхтел, собираясь с мыслями, а потом выдал, что, с другой-то ведь стороны, язык не столько и порождает, сколько убивает сознание, запихивает его в рамки, ограничивает течение идей, хотя… Если подумать, то знание нескольких языков действительно дает возможность вырваться из темницы одного, но подлинную свободу сознания можно обрести, только отказавшись от языков совсем, либо же, выдумав какой-то общий язык…

Таймер запищал. Его владелец хмыкнул и, не дожидаясь федорова поклона, сказал, что в этих фантазиях что-то есть, но жизнь без языка – утопия, а повсеместное взаимопонимание – утопия похлеще первой. Потом парни синхронно подскочили и растворились в клубах невесть откуда померещившегося дыма, а сам Федор, откинувшись на спинку дивана, решил, что философии и дискуссий с него на этот вечер достаточно. Ушел он незаметно, но обратный путь по вонючим коридорам прошагал нарочито громко, за что получил дозу уничижения от завхоза, притаившегося на финише его забега. Федор вздрогнул, приостановился и беззвучно пошевелил губами, после чего швырнулся ко двери и с облегчением вывалился в помрачневшую и посвежевшую окружающую среду.