Трепет - страница 2

Федор все утро заглядывал наружу и успел оценить обстановку: во дворе было спокойно, однако он решил оставить карточку дома, ограничившись скромными трехзначными купюрами, которые не вызвали бы интереса у наполовину выдуманных им самим персонажей, вприсядку обитавших на крылечке ближайшего продуктового. Того, что с балюстрадами. Наушники Федор тоже почему-то захотел оставить на столе, по-видимому, приготовившись наслаждаться звуками города, в свое время существенно повлиявшего на содержимое его плейлиста. На площадку Федор вывалился небрежно, примеряя статус хозяина этого места, но вскоре ему довелось шарахнуться и узнать о том, что незнакомые соседи сверху завели себе исполинскую псину. Следующие два этажа он спускался, уже съежившись, и на крыльцо выбрался в единственном агрегатном состоянии, приемлемом во вселенной, которую ему предстояло перепознать.

4.

Вика жила в серой девятиэтажке сбоку от Универмага, Платон – около парка Строителей, а Лев Сергеевич с Лизкой – наоборот, практически напротив рынка на Тбилисской, но Федору долгое время было все равно, потому что город для него начинался не там, а у цветного дома на Краматорской, в одну из однушек которого его принесли еще неопознанным объектом и положили произрастать. Федор долго и лениво выползал из младенчества, до конца с этой задачей так и не справился, зато решил, что можно будет попытать счастье и закинуть полвзгляда в квартиру, если вдруг он осмелится позвонить и если вдруг кто откроет. Квартира, в которой все начиналось. Федор так и не поинтересовался у родителей, кому ее продали и уж тем более за сколько – в восемь лет дом, из которого они вместе со всеми вещами съехали к бабушке, просто исчез, а потом появился новый, трехкомнатный и уже до конца. Старый, оказывается, все это время был здесь.

Вика жила ближе всех – в детстве Федор с отцом ходили до универмага минут за пятнадцать, а вот сбоку от него всегда стояла девятиэтажка, которая была узкая и оттого чересчур устремленная вверх, слишком страшная и почему-то вечно безлюдная – без света в окнах и вообще какой-нибудь суеты. Вика жила на восьмом, но Федору еще некоторое время было все равно. Прошел месяц с момента его возвращения, и в ящик продолжали ссыпаться остатки спама из жизни побольше, как вдруг туда затесался первый запрос на занятия за авторством Виктории, искавшей в городе носителя испанского языка и, видимо, обладавшей весьма неординарным чувством юмора. Испанский аналог имени Федора звучит как Теодоро, однако исключительно фатальные показатели актерского мастерства не позволяли ему всерьез задуматься о возможности такого притворства. Федор не ответил на запрос, и корил себя за это, потому что находил в данном поступке больше трусости, нежели здравомыслия. Слава богу, у Виктории был телефон, и она сама позвонила преподавателю, не дожидаясь подвигов от своего чистокровного маэстро.

Когда Федору было восемь лет, его родители предчувствовали приближающееся пополнение, и отыскали большую квартиру на Московской, в которой у Федора случилось все, чего не приключилось на Краматорской. На Московской жилось хорошо, а Краматорская ему все-таки иногда снилась, пускай и не в самых теплых тонах – каждый такой видеоклип доводил до тахикардии, а в голове наутро оставалась загадка, вечно отвлекавшая от уроков, а затем еще и от работы. Вселенная Федора громоздилась на цветном доме с улицы Краматорской, а теперь он уже был практически однотонный и то ли надуманно, то ли взаправду зловещий: дверь в подъезд оказалась распахнута, но Федор стоял у порога и прирастал к внешней среде, больше всего опасаясь чересчур глубоко окунуться в фантастически-ностальгический триллер хотя бы одним из органов чувств. Там, внутри, кто-то был. И даже, наверное, в их однушке. Из подъезда тянуло прохладой, и это уж совсем деморализовало Федора, так и не выдержавшего столкновения с истоком первой жизни, и оттого будто пообещавшего самому себе скорее отыскать новую стартовую позицию.