Двигаясь по экваториальной орбите, «Одиссей» последовательно пролетал по следам событий. Сначала телескоп помог обнаружить в песках смятый круг металла, – сброшенный обтекатель. Затем попались парашюты. По этим следам опытный глаз без труда мог прочесть хронологию событий. Она была вполне нормальной, плановой. По крайней мере – в начальной фазе. Но что произошло в конце? «Спэрроу-1» продолжал молчать.
– Вот что, – сказал Григорий. – Пора готовить «Спэрроу-2». На следующем витке отправим спасательную экспедицию. Полечу я.
Клаус нерешительно кашлянул.
– Послушай, мы уже имеем две посадки с сомнительными результатами. Почему ты думаешь, что третья будет удачнее?
– Обязательно. В третий раз должно нам повезти, – пропел Григорий.
– Эй, парень! Не стоит пороть горячку, – сказал ДВ. – Разумнее все взвесить и постараться собрать максимально возможную информацию с орбиты. Возможно, имеет смысл сбросить Умного Ваньку.
Григорий мотнул головой.
– Нет. Время критично. Они там, быть может, задыхаются. Тогда от Умного Ваньки проку нет. Так что, герр майор Кинкель, готовьтесь принять командование над «Одиссеем».
– Яволь, – без энтузиазма отозвался Клаус. – Но давайте сначала хотя бы дождемся прохода над местом посадки… или падения.
– Да, разумеется.
– Еще нужно отправить запрос на Землю, – сказал Клаус.
– Отправляй, – без особого энтузиазма согласился Григорий.
– Кажется, я знаю почему «Спэрроу-1» не смог сесть в запланированном районе, – вдруг заявил Дэвид.
– Почему?
– Там все забито камнями гораздо больших размеров, чем мы полагали.
– Как – забито? Почему мы раньше их не обнаружили?
– Потому что картографическая съемка производилась при максимальной освещенности. То есть в полдень. Теней тогда не было, вот почему. А сейчас близится вечер. И тени появились.
Клаус покачал головой.
– Трудно представить, что место посадки выбирали идиоты. Тойфель! Горючего у них осталось секунд на тридцать.
* * *
… по счастью, тридцать две секунды мог работать основной, маршевый двигатель посадочной ступени. Существовал еще небольшой дополнительный ресурс. Эдвин немедленно им воспользовался. Пошевелил педали и добавил тяги маневровыми дюзами.
– Здорово, – сказал Венсан.
Приободрившийся «Спэрроу» дотянул, наконец, до спасительной поверхности. Несколькими молниеносными движениями Эдвин изменил угол наклона маневровых сопел. Го плавно ограничил подачу топлива сразу во все камеры сгорания.
– Семь, четыре, два. Один… Зеро!
Удар. Лапы посадочной ступени ткнулись в грунт, модуль качнулся, накренился, замер. Гул и вибрация стихли.
Несколько секунд они ошеломленно молчали, прислушиваясь и к себе, и к тому, что происходило на борту.
А на борту ничего не происходило. Мирно тикал таймер. Шелестел вентилятор. Потрескивал радиоприемник. В боковые иллюминаторы заглядывало мутное марсианское небо.
– Ну вот, – разочарованно произнес Венсан. – Величайшая победа человеческого гения?
Го деловито пробежал пальцами по кнопкам компьютера.
– Вы не поверите, все системы исправны. Герметичность нигде не нарушена. Поразительно!
Эдвин достал салфетку и вытер, наконец, лицо.
– Честно говоря, поражает другое, – сказал он. – То, что вся наша развеселая поездка заняла только восемь минут.
– Меньше, – сказал Венсан. – Семь минут и сорок три секунды.
Эдвин покачал головой.
– А мне показалось, целый год.
Го сочувственно кивнул.
– Ну, еще бы. Знаешь, мне теперь разрешат третьего ребенка. И я своего сына назову Спэрроу. Спэрроу Чжан. Нормально?
