Сидя за столиком ресторана на Рублевском шоссе, Линдерман задумчиво покусывал нижнюю губу и наблюдал за легким фурором, который производила Мелисса. Со стороны он напоминал толстого кролика, жующего травку. Публика в тот день была не так чтобы самого высшего класса – пяток довольно затертых народных депутатов, не слишком часто мелькающих на голубых экранах, парочка бывших министров, занявшихся частным нефтяным бизнесом на птичьих правах, с десяток эстрадных исполнителей, ошибочно считающих себя поп-звездами первой величины, а также две эстрадные знаменитости из разряда «незатухающих звезд». Были еще какие-то продюсеры, банкиры, киноактеры, два излишне веселых милицейских генерала – они были, разумеется, в гражданских костюмах, но уж кто-кто, а Линдерман узнал их сразу. Еще по залу с мрачно-загадочным лицом шнырял время от времени не сразу узнаваемый телеведущий разных шоу на разных каналах. Но в основном тусовка состояла из околосветской публики. Ожидали еще, правда, приезда скандальной Балерины, но это было интересно только поначалу, когда еще ожидался приезд ее молодой и дерзкой Соперницы. Интерес был совершенно понятен. На одном из светских раутов, когда Балерина в новом белом платье сидела со своим очередным суженым, уведенным накануне от Соперницы, имел место очень яркий эпизод. В зал вошла улыбающаяся Соперница, подошла к влюбленной паре и, не снимая со рта широкую улыбку, облила голову и платье Балерины ярким красным вином прямо из бутылки. Случилась эта памятная история еще месяц назад, но тусовочная Москва с благодарностью помнила ее и пересказывала друг другу, всякий раз сопровождая сюжет новыми и новыми фантастическими подробностями. Когда же на Рублевке выяснилось, что Соперница не приедет, потому что зажигает в это самое время где-то в Европе, то и интерес к Балерине оказался совершенно утерян.
Линдермана уровень тусовки не очень расстроил, именно на этот уровень он и рассчитывал, а потому взял сегодня с собой только новеньких воспитанниц – взял специально на боевую обкатку.
Приглядывая за своими девочками, Линдерман с удовлетворением отметил, что дебют удался и теперь их можно смело вывозить на более ответственные мероприятия. Вот тут-то Мелисса и показала свой рекорд.
* * *
В зале вдруг появился банкир Кадочников. Линдерман встрепенулся. Кадочников был банкиром совершенно особенным. Никто толком не знал, на чем он сделал свой стартовый капитал. Никто толком не знал, откуда он появился. Имя его стало известно в московском свете совсем недавно. Но не прошло и двух месяцев, как его стали произносить с особым почтением. Рекламы своему банку Кадочников никакой не делал, наоборот, старался по возможности избегать известности. Сам в обществе появлялся крайне редко. Зато его банк «Феникс» довольно быстро забрался в первую рейтинговую десятку и оттуда уходить уже не собирался.
Кадочников в отличие от некоторых своих коллег по банковскому бизнесу был на удивление хорошо воспитан, учтив с незнакомцами и недурен собой. Он был еще относителен молод – около сорока лет – и спортивен. Ходили смутные слухи, что сам Кадочников появился вовсе не из ниоткуда, а из военной среды. Проверить эту версию не было никакой возможности, и скорее всего слухи основывались лишь на том, что его банку «Феникс» по какой-то счастливой случайности все время перепадало обслуживание огромных государственных заказов и контрактов. Во всяком случае, ни с какими темными финансовыми аферами и серыми схемами имя Кадочникова связано не было, а потому вопрос о происхождении его капиталов так и оставался висеть в воздухе.
