– Вы что же, хотите сказать, что теперь секретная служба Ватикана заинтересовалась русскими барышнями? Наконец-то! – хмыкнул Воронцов.
– Почти что так... Как мы теперь понимаем, Торно приехал в Россию исключительно потому, что его интересовал здесь один банкир.
– И это, разумеется, тот самый близкий вам банкир, у которого пропала его девушка?
– Причем пропала через некоторое время после того, как на нашего банкира всеми силами пытался выйти Торно. Забавно, правда?
– Как бы меня из-за этих ваших забав не уволили со службы, – заметил Воронцов. – Хотя бы какие-то приличия в библиотеке мне нужно соблюдать. Прошлый раз меня там не было почти месяц...
– Приличия мы соблюли, – сказал мужчина и протянул Воронцову маленькую серенькую бумажку. Бумажка извещала, что гражданин Воронцов А. В., согласно Закону о всеобщей воинской обязанности, призывался на военные сборы сроком на два месяца.
– И в какие же войска вы меня определили?
– А это в повестке не указывается.
* * *
Они договорились встретиться на следующий день, когда должен был прилететь человек из Турции. Но встретиться пришлось в тот же вечер. Все контакты и передвижения Линдермана теперь на всякий случай отслеживались. Поэтому информацию о похищении еще одной сотрудницы агентства «Мадемуазель Икс» на вечеринке у олигарха Милорадова собеседник Саши Воронцова в Донском монастыре получил на этот раз быстрее, чем милиция.
* * *
– Ну уж не знаю, что и сказать, – задумчиво произнес старенький заведующий архивным сектором, когда утром консультант Воронцов со скорбным видом положил перед ним военкоматовскую повестку.
– А что тут скажешь? – грустно заметил Воронцов. – Закон есть закон.
– По-моему, вы великий жулик, дорогой мой, – сказал со вздохом завсектором. – Но доказать я этого, к сожалению, не могу. В современных документах я мало что понимаю.
* * *
«Три девицы... трам-там-там... пряли поздно вечерком», – повторял про себя Воронцов, засыпая в ночном поезде Москва – Ярославль. Его раздражало, что он никак не мог вспомнить рифму к вечерком. Все три девицы были рыжими. И все три девицы были частыми гостьями у банкира Кадочникова. Но в невесты царь-батюшка выбрал себе только одну из них. Хотелось бы знать, почему именно ее. И еще хотелось бы знать, куда они теперь все пропали. И заодно понять, что за царство такое странное у царя-батюшки... «Три девицы вечерком... Может быть, пряли что-то там узелком? Никак не вспомнить».
– Сосед, коньячку?
– Пост, – слабо возразил Воронцов.
– Командировка, – уверенно контраргументировал сосед по купе.
В последние годы это был самый популярный среди сограждан диалог. Сначала в стране резко увеличилось число граждан, вспомнивших про церковные правила и про пост. Затем чрезвычайно модным стало напоминать друг другу о том, что в правилах существует важное исключение, согласно которому прихожанам, находящимся в дороге, пост нарушать не возбранялось.
Выпив по первой, они умиротворенно помолчали, после чего воронцовский сосед посмотрел через грязное окно на широкие российские просторы и с каким-то необъяснимым подъемом сказал:
– Куда катимся!..
Он явно имел в виду не поезд.
– Двадцать первый век, – неуклюже вставил Воронцов, не зная, что еще сказать в этой ситуации.
– Во-во, – неодобрительно заметил сосед. – Допрыгались...
И налил по второй.
* * *
«Три девицы под окном... – вспомнил наконец Воронцов правильную рифму, находясь уже в городе Тутаеве Ярославской области. – Пряли поздно вечерком... „Кабы я была царицей“, – говорит одна девица... Вот с этого у нее и начались в жизни большие неприятности. Потому что царь-батюшка у нас какой-то оказался мутный. И банк его непонятный.
