– Слушай, мужик, ну мы же с тобой по-хорошему, а ты нас за лохов держишь! Нельзя так!
– А если реально денег нет? – вмешался я.
Леша резко глянул на меня. Этот взгляд мог перевернуть душу, столько в нем было силы, но я постарался удержать себя в руках. И глаза в сторону не отвел.
– Кирпич есть, а денег нет, – выдавил я. – Кирпич возьми.
– И что я с этим кирпичом делать буду? – зло спросил рэкетир.
– Продашь. Ты же крутой, тебе нетрудно будет впарить. Купи кирпич! Анекдот такой есть.
– Ты предлагаешь мне купить кирпич?
– Не купить, а взять в счет долга. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
– С паршивой овцы?! – ухмыльнулся бандит. – Ну, овцы здесь реально паршивые.
– Караси.
– Да нет, карась – рыба жирная. С карасей жирный слам идет…
– Мы караси, а ты щука. Чтобы карась не дремал.
– Кто здесь дремлет? Да вы спите здесь! Мертвым сном спите!
– Обещаем исправиться. И производство будет, и деньги. А пока возьми кирпичом…
– Знаешь, куда себе этот кирпич засунь? – рассмеялся вдруг Леша и глянул на кривоносого в поисках поддержки. – Кирпичами класть будешь, гы-гы!
Качок тоже засмеялся, глядя на меня как на какого-то клоуна.
– Ну, мы сами кирпич толкнем. А деньги ты получишь, – предложил я.
– Так в чем же дело?
– Помог бы. Ну, я про дом пятиэтажный. Может, они у нас кирпич возьмут? Твое слово много значит. Тебе только сказать, и все.
Я понятия не имел о криминальных раскладах в Горанске и о Леше ничего не знал. Возможно, он всего лишь мелкая «шестерка» на побегушках у крутого авторитета. Но если так, Леша постарается доказать обратное, из самолюбия.
– Ну, я скажу… – поднимаясь со своего места, сказал бандит. – И позвоню. Двадцать процентов со сделки – мне!
Директором завода был Козьмин, он здесь все решал, но Леша почему-то смотрел на меня.
– Так никто не против, – метнув быстрый взгляд на Платона Андреевича, ответил я.
Тот кивнул, протирая платком взмокший лоб.
– Делайте что хотите, а слам должен быть! Апрельские бабки в июне отдашь! И майские тоже! – Леша навел на Козьмина палец, как будто это был пистолет, пыхнул, изображая выстрел, сдул невидимый дымок и вышел из кабинета.
– Уфф! – перекрестился на радостях Козьмин.
– Весело у вас здесь, – заметил я.
– Везде так весело. И никуда от этого веселья не денешься. Везде достанут! Ты их знаешь?
– Да так, с одним парнем из-за его девчонки подрался. Нелепо все вышло.
– Он с тобой нормально так… Как со старым знакомым… Меня бы он и слушать не стал. Паразит! Паразиты! Другого слова и не придумаешь!
– Мои сочувствия, Платон Андреевич! – сказал я, поднимаясь со своего места.
– Ты куда? – забеспокоился он.
– Так это, пойду я. Отсрочку вам дали, как-нибудь выпутаетесь…
Что-то не очень хотелось мне работать на убыточном предприятии, которое попало под бандитский пресс.
– Да нет, выпутываться нам вместе придется. Ты эту сделку с кирпичом затеял, если что-то не так пойдет, с тебя спросят.
– Я здесь при чем? Ваш кирпич, вам и решать.
– Это не важно, чей кирпич. Важно, кто договаривался… Замом ко мне пойдешь?
– Замом?
– Ну не грузчиком же тебе числиться? Грузчик – это тьфу! А замдиректора – звучит! Так с братвой легче говорить будет…
– Это братве легче будет с меня спрашивать, – усмехнулся я.
– Надо сделать так, чтобы не спрашивала…
– Как?
– Да так! Производство поднимать надо! Со сбытом что-то решать! Ты же видишь, никому здесь ничего не нужно! Главный инженер из запоя не вылезает, начальник отдела кадров такой же, экономист не пьет, но тупой как пробка. Бухгалтер вроде ничего, так у нас и считать нечего. А у меня здоровья нет, только что из больницы. Чую, снова придется ложиться… – Козьмин выразительно приложил руку к груди. – Ты думаешь, почему я такой добрый? Взашей никого не гоню! Думаешь, всегда был такой добрый? Нет! Недолго мне осталось, а там, на Небе, спросят, как жил, как себя вел… Я уже старый, вялый, а здесь молодая кровь нужна, свежая, кипучая. Чтобы энергия ключом била! Сейчас молодая кровь все решает! Эти вот ходят! Деньги требуют! – Он кивком головы показал на дверь, намекая на Лешу и его спутника. – И попробуй им отказать… Дочь у меня, ей всего пятнадцать лет. В школу ходит. А может и не дойти. Ты меня понимаешь?
