Полина не стала её отвлекать. Вместо этого ей захотелось если не нарисовать, то хотя бы попытаться нарисовать совершенное лицо Вениамина.
Во время, когда всякий ждал, что в распахнутую дверь стремительно войдёт Маг, дверь в комнату Полины без стука открылась. Девушки вскинулись. Сафико по-настоящему, Полина по-черепашьи вытянула голову в нужную сторону.
В проёме возник мрачный Стахий. Взгляд его был тёмен. Он постоял на пороге, дав разглядеть свою высокую сутулую фигуру, и наконец вошёл внутрь. Дверь за ним мягко затворилась.
– Что-то случилось? – заволновалась Сафико.
Стахий дошёл до кровати и сел, сложив руки на далеко торчащие колени.
– Как будто соки выпили… – пробормотал он будто про себя, наморщился и потянул вверх голову, словно рвался из тесного воротничка. Но воротничка не было, у серовато-синего одеяния было круглое свободное горло.
– Дай-ка нам перекинуться парой слов…
Сафико без вопросов обула сброшенные на пол туфли и вышла за дверь.
– Он уехал? – первой спросила Полина.
– Да, – стеклянным голосом подтвердил Стахий, – ему сегодня было не досуг задерживаться. Он не любит, когда я его упрекаю… пожалуй, не видит за мной такого права…
Полина удивлённо молчала. Бледные губы по-детски приоткрылись.
– Я не мог не поднять тему об обращении с тобой, иначе они вообще решат, что им всё позволено. Я высказался и по поводу чтения души, и насчёт того, что тебя бросили на улице.
Девчонка внимательно слушала.
– К моему сожалению, – проговорил Стахий, не поднимая глаз от пола, – ни то, ни другое не застало его врасплох… ну да ладно, на такое я не рассчитывал. Но ни то, ни другое не заставило его испытать неловкость. То, что в душу залез, он оправдал возможностью предупредить новые жертвы и найти Третьего, а второе – у меня есть ощущение, что тут я вообще сработал ему на руку. Тебя какая-то общественница там оставила?
– Да. Маг её отчитал, когда увидел, что она вывезла меня из дворца. И охранник говорил, что разрешения покидать дворец не было.
– Вот-вот, – мрачно кивнул Стахий, – сходится. Не любит он общественников, раздражают они его. Теперь он им сможет и от моего имени высказать… ещё чуть и прикроет их контору.
– Это будет плохо? – уточнила Полина.
– Да как сказать… – Стахий задумался. – Он ещё ничего не делал просто так, должна быть какая-то выгода, боюсь, я несколько устарел, чтобы её почувствовать… Он спрашивал о тебе.
Полина боязливо вздрогнула.
– Думаете… – она сглотнула, – он попытается снова заглянуть в мою память?
– Девочка! – воскликнул Стахий тоном так отличным от его прежней приглушённой и подавленной интонации. – Я не позволю тебя убить!
Июнь, 30
Полина гоняла по полу кувшин воды. Сам кувшин держал за стенку Захар, наблюдающий за юрким комом жидкости. По закону, который мало шансов нарушить даже у преступника, он должен был уменьшаться, соприкасаясь с полом, но убыль пока не улавливалась глазом.
– Ты не устала? – задал свой обычный, звучащий по-медицински вопрос Захар.
Девчонка небрежно качнула головой. Ком стал деформироваться, вот уже по полу скакало какое-то животное, всё больше проступало сходство с кошкой.
Захар напрягся. Загорелое лицо странно изменило цвет. Полина ничего этого не видела. Ей требовалось всё её внимание. Кошка уменьшилась. Но не по логичной причине, а наоборот – разродившись мышкой. Два подвижных объекта поскакали по полу, заигрывая друг с другом.
