Треугольник Мастера Джи - страница 24

В подъезде стояла гулкая тишина; слабый свет едва обозначал номера квартир. Я поднялся на четвертый этаж и, с волнением, позвонил в дверной звонок.

Послышались легкие шаги, щелчок замка, и на пороге появилась Фея. Увидев меня, она приветливо улыбнулась. Тонкую фигуру ее мягко облегал голубой китайский халат, на котором был вышит красно-золотой дракон. Она пригласила меня войти и пристально посмотрела в мои глаза. Её фосфоресцирующий взгляд, словно имея надо мной странную власть, проникал во все уголки души. Я почувствовал, как вибрации иного мира прошелестели по телу; мне стало не по себе. Ее душа явно пребывала в иной реальности.

– А где Джи? – растерянно спросил я.

– Он скоро придет, – ответила она вибрирующим голосом с другого конца бесконечности. Я не мог оторвать от нее взгляда. Её золотистые волосы, наэлектризованные неземной энергией, ниспадали на худые плечи, а сумеречные глаза, подернутые зеленоватой дымкой, прохладно мерцали из-под ресниц.

Заметив мой испуганный взгляд, она вышла из комнаты.

Оставшись один, я стал рассматривать необычные картины, написанные на холстах, эргалите и даже на кухонных досках для резки. С трудом оторвавшись от их созерцания, я окинул взглядом обстановку комнаты. В левом углу стоял диван под блеклым китайским покрывалом , а посередине – большой круглый стол, на котором я увидел тюбики с красками, засохшие куски хлеба и запыленные граненые стаканы. Под столом лежала большая куча одежды вперемешку с женскими туфлями. Квартирка производила сюрреальное впечатление.

– Я вижу, ты слегка шокирован моей обстановкой, – заметила Фея, вернувшись с дымящимся чайником. Её взгляд уже успел обрести нормальное выражение, – вещи в этой комнате собраны из совершенно разных пространств и периодов моей жизни. Как видишь, они настолько не совместимы друг с другом, что находятся в состоянии войны.

Фея приготовила зеленый чай и подала мне чашку из позолоченного фарфора, на которой тоже был изображен дракон. Я осторожно присел к столу и стал молча помешивать в чашке золотой ложечкой. Фея отстраненно смотрела прямо перед собой; взгляд ее снова уплыл в бесконечность.

– Только Джи мог поселиться в этом оторванном от реальности пространстве, – подумал я. Внезапно дверь отворилась, и он появился на пороге, одетый в темную рубашку и джинсы, что создавало странный контраст с утонченными чертами его лица. Он загадочно улыбнулся и спросил:

– Ну что, жив еще, братушка?

– В душе моей горит огонь, – ответил я.

– Тогда начинай вживаться в Московский алхимический лабиринт.

Меня захлестнула теплая волна света, и мне показалось, что я, словно блудный сын, возвратился в отчий дом после многих инкарнационных скитаний. Было такое ощущение, что я провел в их обществе не одну сотню лет, но вспомнить ничего не мог.

– Рад видеть тебя в каморке папы Карло, – сказал весело Джи.

Я вытащил из сумки молдавское вино и, разложив на столе нехитрую закуску, предложил отметить свой приезд.

Разлив красное вино по бокалам, Джи произнес;

– За вечное возвращение, – и посмотрел на меня.

– За достижение высшего «Я», – сказал торжественно я.

– Если остановишь сны своей жизни, то сможешь проникнуть в просвет между мирами, – не спеша, произнес он. – Читал ли ты роман китайского писателя Чень Энь «Путешествие на Запад»? Его сюжет заключается в том, что монаху из династии Тан была вверена небесными силами миссия: принести весть о буддизме в западную часть Китая. И он отправился на запад с двумя спутниками, Сунь-у-куном и Джу-ба-цзе, которые обязаны были помогать ему в пути, защищая от разных неприятностей. Они знали, что, если Танскому монаху удастся выполнить свою миссию, то в награду за это они получат освобождение от колеса сансары. – Вопрос в том, смог бы ты стать Сунь-у-куном, если бы встретил Танского монаха? – С этими словами Джи снял с полки книгу и подал мне. Я открыл её и быстро просмотрел оглавление, а затем пролистал слегка пожелтевшие страницы.