Треугольник Мастера Джи - страница 26

– Я думаю, Фея успела отдохнуть, и мы можем спокойно вернуться домой. Не успели мы войти в комнату, как услышали обеспокоенный голос Феи:

– Вы забыли также и о том, что мы живем в коммунальной квартире. Соседка не вынесла шума пилы и молотка, и теперь грозится вызвать милицию.

– Я разберусь с ней по-своему, – процедил я.

– Ты уедешь, а нам с ней жить, – ответила сурово Фея.

– Мне непонятен ваш страх перед этой сварливой женщиной.

Но Джи миролюбиво произнес:

– Обновление каморки Папы Карло на сей раз придется прекратить.

Я приуныл, но возразить ничего не мог. Мое внимание привлек рисунок – треугольник с золотистым диском солнца на вершине.

– Что это за символ? – спросил я, чтобы перевести разговор на другую тему.

Джи внимательно всмотрелся в мое лицо, а затем произнес:

– Треугольник, повернутый вершиной вверх, является символом арийской расы, символом восходящего огня. Арийская раса имеет особое задание – подготовить весь мир для восхождения в космос. Но для этого он должен подвергнуться трансформации, пройдя стадию внутреннего огня.

Для адептов солнечной системы существует девиз, который связывает их магической цепью с адептатом нашего кольца:

«Из огня создан мир, и в огонь возвратится он.

Все мы сгорим в жарко любящем сердце Бога».

Частое произношение этого девиза может открыть тебе двери в некоторые школы на гиперфизическом плане.

« Огонь пришел я низвести на землю, и как бы я желал, чтобы он возгорелся», – говорил Христос.

Евангелие описывает, как Иоанн крестил приходящих к нему водой, но когда он увидел Иисуса, приближавшегося к нему, Иоанн сказал:

«Я крещу вас водою, но идёт Сильнейший меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем.». (Лк. 3:16)

Это является настоящим крещением, после которого человек меняет свою земную природу; ему открывается космическое восприятие бытия. Крещение водой – это символическое приобщение к христианству. Крещением водой человек приобщается к импульсу любви, но сам не может еще никого любить, ибо это состояние может возникнуть только при крещении огнем любящего сердца Бога.

Я не мог воспользоваться тем знанием, которое получил от Джи. У меня не было никаких ассоциаций, связанных с ним, и оно зависло на одном из витков моей памяти до лучших времён.

В маленькой каморке Джи и Феи было тесно, и я спал на полу, в углу возле стола. Проснулся я в три часа ночи от странного ощущения опасности. В темной комнате царило безмолвие, только тиканье часов нарушало напряженную тишину. Яркое пятно луны притягивало взор: она словно манила на улицу, обещая таинственное приключение. Я поддался её мягкому зову и вышел из квартиры. Меня насторожила наэлектризованность темного пространства, но все же я стал медленно, держась за перила, спускаться по лестнице. В углу лестничной площадки третьего этажа я заметил притаившуюся женщину. Я постарался незаметно проскользнуть мимо, но она крепко вцепилась в мое плечо, и я увидел сверкающие ненавистью глаза. Оставив клок одежды в ее когтистых пальцах, я выбежал на пустынную улицу. Была полная луна; воздух дышал опасностью. Деревья серебрились в холодном лунном свете, навевая ужас. Я побежал к церкви, надеясь укрыться там, но, потеряв дорогу, свернул не в ту сторону, и вдруг оказался на кладбище. Я хотел было повернуть назад, но леденящий душу крик за моей спиной погнал меня вперёд. Вокруг меня кривым частоколом расходились кресты старых могил. Тень женщины хищной бестией скользила за мной. В середине кладбища я наткнулся на одинокую девушку, с сумеречным взором птицы. Испугавшись ее прозрачного тела, я отпрыгнул в сторону и, зацепившись ногой за бетонную плиту, свалился на землю. Вдруг рука нащупала на земле острый кинжал. Я вскочил и с ужасом увидел перед собой искаженное ненавистью лицо преследовательницы; в её глазах отражалась смерть. Я резко взмахнул длинным лезвием кинжала, и её голова покатилась по земле с глухим стуком.