Они сидели на ступеньке лестницы и курили. Иногда по дороге, которая была за полями, проезжал автомобиль, и они видели, как свет фар его освещает местность.
Хорен говорил:
– Вот проехала машина. Мы не знаем, куда она направлялась, но знаем, что в этой машине сидела какая-то судьба, еще один характер, еще одно рождение и еще одна смерть. Кто знает, может, он превысит скорость, не сможет взять поворот и вместе с машиной свалится в пропасть (тут Гаспар постучал по деревянной лестнице), а может, и нет. Он, может, отлично доедет до места, куда он ехал, но это не важно. Вы представляете, о скольком он может подумать в эту звездную ночь, пока едет! Может, за этот переезд он подумает о том, о чем никогда раньше не думал! И к утру, когда он доедет, он почувствует себя совсем другим человеком! Нет, вы подумайте, о скольком он может подумать, глядя на дорогу, освещенную фарами машины; на дорогу, которая распрямляется перед ним на поворотах; обязательно распрямляется, потому что если она не распрямится, то это будет означать, что он не смог взять поворот и свалился в пропасть…
Гаспар опять постучал по деревянной лестнице, и Аристакес улыбнулся. Хорен, сидевший между ними, обнял их за плечи.
– Вы не представляете, какие вы хорошие и как я вас люблю!
– Господи! – пробормотал Гаспар.
Хорен рассмеялся.
– Нет, я серьезно, – сказал он, – я очень рад, что мы вместе. Ведь правда хорошо?
– Потрясающе! – сказал Аристакес.
– Знаете, я бы всего этого не сказал, если б не был пьян, – вдруг сказал Хорен, засмущавшись.
– Ничего, – сказал Гаспар, – это лишний раз доказывает, что иногда полезно выпить.
– Давайте закурим, – предложил Аристакес, и они опять закурили.
Ветер все время усиливался, и они подумали, что, наверное, небо заволакивают тучи, и это действительно было так. Они поняли это по тому, как звезды на небе постепенно начали гаснуть.
– Завтра пойдет дождь, – сказал Хорен, – и, вероятно, будет туман.
– Это в наказание за то, что целую неделю была отличная погода, – сказал Гаспар.
– Да, и хорошо, что мы сегодня выпили. Успели-таки, – сказал Аристакес.
– Да, хорошо, что именно сегодня. Сегодня волшебная ночь! – сказал Хорен и встал. Минуту подумав, он опять сел. – Давайте сидеть до тех пор, пока на небе не останется ни одной звезды, – сказал он.
Они согласились и продолжали сидеть. Хорен все говорил и говорил, и они слушали. Хорен говорил о небе, о звездах, о лете, о них, об их будущем, какое оно у них будет большое и счастливое… Потом Гаспар принес еще одну бутылку, и они стали опять пить и пили до тех пор, пока не рассвело и не стал моросить дождь.
Тем летом они окончили школу. Им было по шестнадцать лет… И это был 1991 год.
С глазастой Анной роман продолжался у него довольно долго и после школы, продолжался пунктирно, вяло – они то сходились, то опять расходились, пока однажды его не пригласил на свой день рождения школьный товарищ. Там почему-то была и их одноклассница Анна, его Анна. Там были Гаспар и Хорен. Когда из динамиков магнитофона послышались первые гитарные ноты бессмертной композиции «Лед Зеппелин» «Since I've been loving you», Аристакес пригласил Анну потанцевать.
– А ты знаешь, что этот блюз на семь минут? – спросил Аристакес.
– А тебе уже надоело? – улыбнулась Анна.
– Что ты! Разве может мне надоесть этот блюз, когда я танцую его вместе с тобой?
– Ты знаешь, бывали такие, которым надоедало.
