Ноги её будто приросли к мокрому скользкому полу. Она замерла и в буквальном смысле не могла сдвинуться с места.
На нервной почве, конечно.
Сладковский стоял к двери спиной. А на спине у него красовались два здоровых шрама непонятного происхождения, совсем рядом с позвоночником – с острыми выступающими позвонками…
Оглянувшись, Сладковский тоже заметно обалдел. Однако быстро пришёл в себя и процедил сквозь зубы, но довольно-таки экспрессивно:
– У вас что-нибудь срочное?!
– Ой! – пискнула, наконец, Маша и пулей вылетела в помещение, именуемое «предбанник».
Там она без сил опустилась на лавку, где стояли вёдра с холодной водой.
Тут необходимо сделать ещё одно пояснение. Дело в том, что Олег Владимирович Сладковский обладал феноменальной способностью доводить людей до состояния транса и в обычном, то есть одетом виде.
В этом плане показателен такой факт: некая Лада, пятикурсница с французского факультета, никогда прежде со Сладковским дела не имевшая, поспорила «на желание» с Бобом Веденеевым, у которого тот вёл военный перевод, что во время занятия постучит к ним и попросит Олега Владимировича вызвать ей Боба. Веденеев и все его дружки-переводчики от души ржали, представляя себе реакцию Сладковского на такое неслыханное нахальство. Лада отнеслась к делу со всей ответственностью и разработала план действий:
– Я постучу и скажу: вызовите мне, пожалуйста, старосту. Как будто я по делу… Ну как он может отреагировать? Не убьёт же?..
– Увидишь, – обещали ей переводчики.
Лада кокетливо улыбалась:
– А хотите, я у него спрошу, какие ему больше нравятся тени для глаз? А что, возьму и скажу: «Мне, пожалуйста, позовите старосту. А кстати, какие вам больше нравятся тени – голубые или зеленые?» Хотите?!
– Хотим! – от души веселились переводчики и на все лады смаковали возможные варианты ответов Сладковского, из которых самым обходительным был «На вас – никакие!»
Правда, в последний момент они Ладу пожалели и попытались от рискованной затеи отговорить. Но она о Сладковском имела представление весьма поверхностное, поэтому от своих героических намерений не отказалась. В назначенный час Лада подошла к нужной аудитории и постучала. Сладковский вышел. Что самое интересное, Боба он ей вызвал. По свидетельству Веденеева, Лада в коридоре выглядела вполне нормально, только как-то странно всё время улыбалась. Она честно призналась, что про тени у неё почему-то язык не повернулся спросить, порадовалась тому, что выиграла, и пошла домой – в общежитие, где её с нетерпением ожидали многочисленные свидетели их легендарного спора.
И всё вроде было хорошо, но не успела Лада отойти от института и двадцати метров, как ноги у неё подкосились, и она долго приходила в себя, прислонясь к бочке с квасом.
Объяснить потом своё состояние Лада никак не могла. По её мнению, это было что-то невообразимое. Конечно, стоять посреди людной улицы с идиотским видом, прислонясь к бочке с квасом, – положение не из приятных. Свои чувства по этому поводу Лада выразила, потребовав от проигравшего Боба съехать в жестяном тазике со всех шестнадцати пролётов общежитской лестницы.
На небывалый шум и грохот, помимо студентов, сбежался весь персонал во главе с комендантшей, которая битый час после того, как Боб благополучно завершил маршрут, давала в нижнем холле громогласные обещания дойти до ректора и «всех этих хулиганов с треском выселить».
