– Нет, не очень, – холодно сказала Лора, не отрываясь от книги.
– Да бросьте вы её, идите к нам!
– Спасибо, не хочется.
Потом выяснилось, что на вокзале Раймонда с Аськой напросились, чтобы он и Витя-доцент накормили их мороженым, и, кроме того, договорились, что встретятся в воскресенье в пять часов около цирка. Лоре и Наталье объявили персонально: «Они сказали, что ждут всех!» Лора фыркнула и ответила: «Не дождутся», Наталья засмеялась: «Разве с Аликом съездить?..» В воскресенье у Аськи с Раймондой наклюнулось ещё одно мероприятие, поехать в цирк они пытались уговорить Лору – разумеется, безуспешно. Так и заглохло это дело на корню.
Лора смотрела в окно троллейбуса на проносящиеся мимо здания, пестрящие разноцветными огнями реклам, и кусала губы. Ощущение праздника исчезло безвозвратно, настроение упало. Чего-то было жалко, что ли… но чего?..
Он вышел в центре – Лора не поняла, на какой остановке, да, собственно, разницы большой не было. Ей захотелось вдруг ещё раз увидеть эти удивительно горячие смеющиеся глаза. Она посмотрела за окно и неожиданно поймала его взгляд. Глаза не смеялись – смотрели устало и вроде бы с легким сожалением.
Она тут же отвернулась.
Стасенька скучала недолго – не прошло и часа, как в коридоре послышались быстрые шаги, и дверь распахнулась. В комнату вошёл как к себе домой незнакомый высокий бородач с чёрными лохматыми волосами.
– Привет, – весело поздоровался он и тут же, слегка смутившись, поправился: – Я хотел сказать «Добрый вечер». А Юлий где?
– Не знаю, – ответила Стасенька. – Вообще-то он уехал в свой кабак…
– Давно? Я туда звонил, мне сказали – он заболел. Что с ним такое?
Стасенька быстро подумала и не моргнув глазом выдала диагноз:
– Что-то типа ангины. Простудился где-то…
– Всё ясно, – бородач по-хозяйски уселся на диван и раскрыл портфель. – Было бы странно, если бы он не простудился. Полчаса, наверно, проторчал вчера раздетый на морозе, пока уговорил свою распрекрасную Мэри вернуться.
– Куда вернуться? – спросила навострившая уши Стасенька.
– В кабак, куда же ещё… – бородач вынул из портфеля банку варенья, градусник, пачку горчичников и целлофановый пакет с какой-то сушёной травой. – Закатила ему очередную сцену, выскочила, в чём была, – вроде как ловить такси. Я минут пять подождал, чувствую – это надолго. Вынес ему куртку, потом снова выхожу и вижу чуть ли не идиллическую картину: она в его куртке, уже под машины не кидается, а, напротив, вдохновенно лепечет что-то про звёзды и тычет пальцем в небо. Он весь трясётся от холода, однако добросовестно пялится в указанном направлении… Ну, я озверел, впихнул их обоих обратно, но ему, видимо, уже хватило…
– Он что, её любит? – спросила Стасенька слегка недоумённо.
– Любил бы – было бы понятно, – хмыкнул бородач. – Впрочем, это его личное дело. Так зачем он туда пошёл-то, если болеет? Незаменимый?..
– Видимо, да! – засмеялась она.
– Меня Александр зовут, – помолчав, сообщил бородач.
Стасенька представилась.
– А он вам, простите, кто? – спросил Александр.
– Он – мне? Ну-у… знакомый!
– И давно вы знакомы?
– Не очень. А вы?
Бородач усмехнулся.
– Да года два уже, наверно…
Познакомились они так. Молодой, подающий надежды ассистент кафедры зарубежной литературы Александр Артемьевич Игнатьев, только что завалив кандидатский экзамен по английскому, сидел в парке на скамеечке, уставившись пустым взглядом себе под ноги. Мимо проходило много всякого народу, и из всех только Юлий остановился и спросил без долгих предисловий:
