Старческое лицо покраснело, он сделал несколько жадных глотков и, почти присвистнув, выдохнул сквозь зубы.
– Так твоим отцом был Альберт Эйнштейн? – быстро спросил Фрэнк. – И моим дедом?
– Ты, кажется, уже сам знаешь, – осторожно отозвался старый Маррити.
– А зачем из этого делали такой секрет? Я до вчерашнего дня даже намека никогда не слышал. В Британской энциклопедии Грамотейка не упоминается, и сама она ни словом не обмолвилась.
– Грамотейка родилась в 1902, до того как Эйнштейн женился на ее матери. Видишь ли… слишком скандальная история. Он хотел стать профессором, а это ведь была Швейцария девятнадцатого века. А спустя какое-то время к этой лжи и к новому имени девочки все так привыкли, что не имело смысла ничего менять.
– Так-так. А зачем ты ездил к нему в 55-м, сразу после того как бросил мою мать?
Ответный взгляд отца ничего не выражал.
– По-моему, ты что-то путаешь, – сказал он. – Все эти старые дела можно будет обсудить позже.
– Ты собирался шантажировать Эйнштейна его дочерью? – поинтересовался Маррити.
– Можно закурить? – спросил вместо ответа его отец и полез к себе за спину, в карман куртки.
– Конечно. Дафна, ты не принесешь пепельницу?
Девочка кивнула и выбралась из-за стола.
– Ты меня совсем не знаешь, – продолжал старик, – так что я не буду обижаться на твои слова. Но – нет, я не пытался его шантажировать. А мать, может, и пыталась.
– И чего добивалась? – спросил Фрэнк.
Дафна поставила стеклянную пепельницу на стол возле локтя старика, но тот и не взглянул на нее, вытягивая из кармана пиджака початую пачку «Мальборо» и вытряхивая из нее сигарету.
– Может быть, того же, чего добилась от меня. Отсутствия. Он ни разу не возвращался в Калифорнию после 1933 года. – Старик наконец взглянул на Дафну. – Ручаюсь, твоя кассета уцелела. Ты ее вытащила?
– Ну, она точно закоптилась, – осторожно возразила девочка. – И на улице всю ночь пролежала. Ее, наверное, съели улитки.
Старик оторвал от пластинки две спички сразу и обе выронил, после чего очень старательно отделил одну и сумел зажечь и поднести к кончику сигареты.
– У меня, – заявил он, выпустив клуб дыма и задув горящую спичку, – есть друг, он восстанавливает самые разные электромагнитные носители: компьютерные диски, видеокассеты. Дай кассету мне, я ему покажу.
– Нет, – вмешался Маррити, – я отремонтирую ее сам.
– Правильно, – поддержала Дафна.
Отец уставился на Маррити:
– Ты что, в этом разбираешься?
– К твоему сведению, я этим на жизнь зарабатываю, – огрызнулся Маррити.
Старик нахмурился, явно озадаченный.
– И то верно. Мне надо бежать по делам, но я хотел бы пригласить вас обоих пообедать, – он бросил в пепельницу обгорелую спичку и добавил: – За мой счет!
– Мне уже есть с кем пойти на обед, – ответил Маррити.
Его отец кивнул, будто другого ответа и не ждал.
– А… завтра?
– Работаю, – сказал Маррити и неохотно добавил: – Может, поужинаем завтра?
– Хорошо, поужинаем. В семь?
– Годится. У тебя телефон есть?
– Нет, сейчас нет. Твой есть в справочнике, я позвоню в шесть, удостовериться, все ли осталось в силе. Пусть будет итальянское меню – вы сегодня итальянского не ешьте, ладно?
– Хорошо.
– Обещаешь? – с беспокойством переспросил старик.
– Да, обещаю. – Маррити встал. – Ну, знакомство было… не самым приятным.
Руки он не протянул.
– Поначалу иначе и быть не могло, – согласился старик, отодвинув свой стул. – Может быть, мы еще подружимся. Я на это очень надеюсь. Дафна… приятно было познакомиться. Всего тебе хорошего.
