Однако Хэдли, вытянув шею как можно дальше, скрежетнул зубами.
– Вот оно! – объявил он. – Посмотрите сюда! Предположим, он сначала прикрепляет веревку к трубе или чему-то еще; забравшись в комнату, он оставляет ее висеть за окном. Потом он убивает Гримо, выбирается наружу, карабкается к краю крыши, ползет дальше, чтобы отвязать веревку от трубы, и сбегает. Думаю, там найдется немало следов…
– Да, – подал голос Миллс. – Я считаю, самое время сказать, что их вы там не найдете.
Хэдли обернулся. Все это время Миллс рассматривал камин, но теперь он одарил всех широкой невозмутимой улыбкой, обнажив редкие зубы. При этом его взгляд казался нервным, а на лбу блестели бисеринки пота.
– Понимаете, – продолжил он свою мысль, поднимая вверх указательный палец, – как только я понял, что человек с фальшивым лицом исчез…
– С каким? – переспросил Хэдли.
– Фальшивым лицом. Я понятно изъясняюсь?
– Нет, мистер Миллс. Но вернемся к крыше.
– Понимаете, на ней нет ни следов, ни каких бы то ни было других отметин, – ответил Миллс, широко открыв глаза. Это был еще один трюк из его арсенала: улыбаться и смотреть на собеседника, словно его охватило вдохновение, хотя со стороны этот «вдохновенный взгляд» казался немного придурковатым. Он снова поднял палец вверх. – Я повторюсь, джентльмены, когда я понял, что человек с фальшивым лицом, судя по всему, исчез, я тут же понял, что это выйдет мне боком.
– Почему?
– Потому что я наблюдал за дверью. И должен клятвенно заявить, что преступник через нее не выходил. Это ясно. Следовательно, приходим к выводу, что он мог покинуть дом следующими способами: а) с помощью веревки на крыше – или б) вскарабкавшись по трубе на крышу. Простая математическая вероятность. Если PQ = pq, то совершенно очевидно, что PQ = pq + pb + qa + ab.
– Да неужели? – сдержанно отреагировал Хэдли. – И что дальше?
– Как вы можете заметить – точнее, как вы могли бы заметить, если бы дверь была открыта, – продолжил Миллс с дотошной точностью, – в конце этого коридора находится мой кабинет. Там, в свою очередь, находится дверь, ведущая на чердак и, следовательно, к люку на крышу. Подняв крышку люка, я внимательно осмотрел обе стороны крыши над этой комнатой. Никаких следов на снегу там не было.
– Но вы туда не выходили? – с нажимом спросил Хэдли.
– Нет. Я бы не удержался на ногах, если бы вышел. Более того, я не уверен, что это было бы возможно даже в сухую погоду.
Доктор Фелл повернул к нему сияющее лицо. Казалось, он с трудом удерживался от того, чтобы не взять это чудо на руки и не подкинуть в воздух, как необыкновенную игрушку.
– А дальше что, мальчик мой? – спросил он приветливо. – В смысле, что вы подумали, когда ваше уравнение рассыпалось?
Миллс продолжал загадочно улыбаться:
– Это нам еще предстоит увидеть. Я математик, сэр. Я никогда не разрешаю себе предполагать. – Он сложил руки на груди. – Однако, несмотря на мое уверенное заявление, что он не покинул комнату через дверь, мне хотелось бы еще раз обратить на это ваше внимание, джентльмены.
– Сейчас вы должны точно описать все, что произошло здесь этим вечером. – Хэдли провел ладонью по лбу. Потом сел за стол и достал свою записную книжку. – Спокойно! Будем двигаться последовательно. Итак. Как долго вы работали у профессора Гримо?
– Три года и восемь месяцев, – ответил Миллс, сжав зубы.
Рэмпол это заметил: записная книжка создала атмосферу допроса, и теперь он сдерживал себя, чтобы отвечать кратко.
