Три гроба - страница 21

Хэдли выпрямился, издавая звук, похожий на подавленный рык:

– Боже правый! Так и есть! Весь тротуар был чистым! – Он умолк и медленно повернулся к мадам Дюмон. – Так что вас убеждает в правдивости истории, которую рассказала нам мадам? Фелл, вы тоже сошли с ума? Мы только что услышали, как незнакомец позвонил в звонок, потом прошел через запертую дверь, причем все это произошло спустя пятнадцать минут после того, как прекратил идти снег, и вы…

Доктор Фелл открыл глаза. Вверх по его жилету пробежали складки, вызванные серией смешков.

– Ну-ну, откуда столько удивления, сынок? Да, похоже, что он отчалил отсюда, не оставив ни следа. Почему вас тогда так расстраивает тот факт, что и причалил он сюда тоже без следов?

– Я не знаю, – упрямо ответил Хэдли. – Но черт возьми, да, меня это удручает! Насколько я могу судить, исходя из моего опыта с убийствами в закрытых комнатах, войти и выбраться – это отнюдь не одно и то же. Если бы я столкнулся с невероятной ситуацией, которая в обоих случаях разрешалась бы одинаково логично, мой мир бы пошатнулся. Но сейчас речь не об этом. Вы говорите…

– Пожалуйста, послушайте, – вмешалась мадам Дюмон, бледная, с очевидно напряженной челюстью. – Я говорю чистую правду, Бог мне свидетель!

– И я вам верю, – сказал доктор Фелл. – Не позволяйте безапелляционному здравому смыслу этого шотландца вас подавить. Он тоже вам поверит – еще до того, как я закончу ему все объяснять. Вот что я думаю. Я уже сказал, что верю вам, и не ошибся, так ведь? Очень хорошо. А теперь я хочу вас предупредить о том, что не стоит злоупотреблять этим доверием. Я не допускаю даже тени сомнения насчет всего вами сказанного до сих пор. Однако у меня есть ощущение, что мне стоит усомниться в том, что вы скажете в ближайшие несколько минут.

Хэдли прикрыл один глаз:

– Этого я и боялся. Я всегда с ужасом жду той минуты, когда вы начинаете щеголять своими чертовыми парадоксами. Ей-богу, правда…

– Пожалуйста, продолжайте, – отрешенно произнесла женщина.

– Пф-ф-ф. Хм. Спасибо. Итак, мадам. На протяжении скольких лет вы были экономкой Гримо? Нет, перефразирую. На протяжении скольких лет вы жили с Гримо под одной крышей?

– Больше двадцати пяти лет, – ответила она. – И некогда я была для него больше чем экономка.

Отвечая, мадам Дюмон смотрела на свои переплетенные пальцы, но теперь она подняла голову. В ее глазах читалось напряжение, словно она задумалась, на какую степень откровенности ей решиться. Именно так выглядывают из засады, готовясь сражаться с противником.

– Я расскажу вам кое-что, – начала она тихо, – в надежде, что вы поклянетесь мне сохранить это в тайне. Я боюсь, что иначе вы можете зря потратить драгоценное время, копаясь в регистрационных записях иностранцев на Боу-стрит. А ведь это не имеет никакого отношения к делу. Как вы понимаете, я делюсь этим не ради себя. Розетта Гримо – моя дочь. Она родилась здесь, и где-то должна быть запись. Однако она этого не знает, и никто этого не знает. Пожалуйста, пожалуйста, могу ли я надеяться на ваше молчание?

Теперь ее глаза заблестели от других эмоций. Она не повысила голос, но в нем звучало отчаяние.

– Да что вы, мадам, – сказал доктор Фелл, хмуря лоб. – Это совсем не наше дело. Вам так не кажется? Разумеется, мы никому не расскажем.

– Правда?

– Мадам, – голос доктора был мягок, – я незнаком с юной леди, но готов поспорить, что вы беспокоитесь зря и что вы обе, вероятно, зря беспокоились все эти годы. Скорее всего, она все уже знает. Дети всегда догадываются. И пытается от вас это скрыть. Весь мир переворачивается с ног на голову, потому что мы вечно притворяемся, будто бы все, кому нет еще двадцати, бесчувственны, а у тех, кто старше сорока, сильных эмоций никогда и не было. Пф-ф. Ладно, забудем. Согласны? – Он просиял. – Вот что я хотел у вас спросить. Где вы познакомились с Гримо? Прежде, чем отправиться в Англию?