Это был вполне заурядный еврейский погром, коих на Украине и в других местах в те времена совершались тысячи. Еврейское население Малороссии стало заложником Гражданской войны. По дошедшим до нас сведениям, только в одних погромах погибло около 200 тысяч человек. 300 тысяч детей, потеряв обоих родителей, остались сиротами, и многие из них погибли от голода. А вообще, так или иначе, в погромах пострадало полтора миллиона – треть всего еврейского населения бывшей российской империи. И благородное белое офицерство (конечно, только часть его) участвовало в этом постыдном деле наряду с петлюровцами, казаками, поляками и многочисленными «батьками» – всеми, кому не лень, ради грабежа и потехи. Ибо, во-первых, все знали, что за это ничего не будет, а во-вторых – такая уж традиция.
Мать рассказывала, что была еще одна попытка устроить в Коропе еврейский погром – на местном уровне, – которая была сорвана железнодорожными рабочими, прибывшими из Алтыновки. Но нередко зимними ночами у дома деда Гуревича собирались некоторые из местных, колотили в дверь и кричали: «Гиля, выходь!» Дед стоял у двери с топором, а все женское население дома повисало у него на плечах и руках, чтобы он не выходил. Дед был вспыльчив и в отчаянии вполне мог зарубить человека. Конечно, это бы кончилось для всей семьи страшной трагедией. Был такой случай. Его единственного сына Сашу обвинили в воровстве. На самом деле, это было недоразумение, которое разрешилось через несколько дней. Но воровство считалось у евреев тяжким грехом. Дед гонялся за Сашей с топором, и несколько дней парня у себя прятали соседи.
С наступлением НЭПа жизнь стала как-то налаживаться. Моя тетя Оля рассказывала, что семья отца стала промышлять выделкой кожи, для чего приобрели специальное оборудование. Кожи продавали местному населению. К концу НЭПа даже купили лошадь, за которой с любовью ухаживал мой отец. Да, совсем забыл сказать, что отца звали Ошер – нормальное еврейское имя, правда, довольно редкое. С еврейскими именами произошла такая метаморфоза. Большинство из них позабирали себе окружающие христианские народы: все эти Иваны, Петры, Ильи, Семены, Назары, Гаврилы, Вениамины, Марьи и многие другие имеют древнееврейское происхождение. Но другим именам не повезло: их почему-то не взяли, и они стали исключительно еврейскими именами.
Итак, ухаживал молодой Ошер за лошадью и ездил на ней верхом. И продолжалось это ровно неделю. А через неделю лошадь украли. Возможно – и к лучшему, ибо «раскулачивание» их семью обошло.
Далее отец учился на рабфаке, поступил в институт. Дети семей Гуревичей и Корабельниковых один за другим покидали родные гнезда и отправлялись в самостоятельное плавание. Часть из них, так или иначе, осела в Москве. Моего же отца направили по распределению на работу в подмосковную Коломну на паровозостроительный завод – ныне это ОАО «Коломенский завод». К тому времени они с матерью поженились.
