– Тебе не холодно? Ты не промочила ножки?
– Боже, какие нежности! – Губы Виктории саркастически кривились.
Саша резко к ней повернулась и прищурилась.
– Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу[26]… Знаете, безусловно эти строки? Это говорит мужчина, но то же относится и к женщинам. Каждая выбирает мужчину по себе. Я выбрала мужчину по себе, вы, госпожа Пономарёва, выбираете мужчин по себе. Я понятно выразилась?
Наступило неловкое молчания. Нарушила его Виктория.
– Извините. – Негромко сказала она и отвела взгляд, скрывая злой блеск глаз. Сергей, стоявший за плечом Саши, притянул её к себе и поцеловал в затылок, а Юлий просто улыбнулся, но улыбка его была очень выразительна.
До самого Петербурга в машине почти не разговаривали. Юлий только спросил у Виктории, не обратила ли она внимание на какую-нибудь попутную машину. И она неуверенно вспомнила, что какая-то легковушка стояла на обочине дороги к садоводству. И, кажется, тронулась, когда они проехали мимо.
После ужина, за которым Саша рассказала о своих приключениях, Людмила Ивановна пошла мыть посуду. Саша дёрнулась было ей помочь, но та решительно выставила её отдыхать. И Саша прошла в кабинет к деду.
– Деда, твои многочисленные московские друзья могут обеспечить нам с Юлием ночлег на одну или две ночи?
Генерал приподнял бровь и иронически спросил:
– Ты, кажется, собралась замуж? И не за Юлия?
– Перестань, это не шутки. Мы должны ехать на машине, чтобы следов не оставлять, да и для мобильности. А полторы тысячи километров за день … И Серёжа не должен знать, иначе он меня не отпустит. Мы ему потом всё расскажем.
– Может, для начала, мне расскажешь?
– Ой, прости. Вот, возьми газету. Юлий взял её у Левицкой на несколько дней и дал мне её до завтра, для тебя. Прочитай, потом всё расскажу.
Прочитав газету, генерал внимательно выслушал внучку.
– Итак, как я понял, вы в духе мушкетёров хотите начистить рыла двух газетчиков и обрадовать Левицкую. Восстановить, так сказать, её честь. А что вам до неё?
– Как ты не понимаешь! Это же подлость! Подлость, сломавшая жизнь человека! А Юлий абсолютно честный человек, он не может пройти мимо! И я, я же твоя внучка и папина дочь. Серёжа стал бы за меня бояться, вот я и скажу ему потом. А маме и потом не скажу.
Услышав шаги в коридоре, генерал поднял палец.
– Люд, иди-ка сюда! – И Саше шёпотом: – Сделаю что-нибудь.
Людмила Ивановна встала в дверях, с улыбкой глядя на свёкра (отца? конечно, отца!) и дочь.
– Смотри, что твоё чадо говорит! Юлий у неё самый честный, Михаил самый благородный, Наталья самая светлая, а уж Серёженька… А мы с тобой уже и побоку. А в доме нет даже чистой портянки, чтобы я мог вытереть слёзы!
– Вот, папа, давай я тебе вытру фартуком. Он не чище портянки, потому что наша девочка забросила хозяйство, и пожилая мать должна стирать сама! – Она всхлипнула.
– Ой, какие вы у меня противные! И всё равно я вас люблю больше всего на свете.
– Вот, – скорбно покачала головой мать, – нам говорит, что любит нас больше всего на свете. А бедному Серёже говорит, наверное, что его. Явно кого-то обманывает!
– Всех! – Безапелляционно сказал генерал. – А сама больше всего на свете любит мороженое с клюквенным сиропом!
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
