Зато в супружеской спальне мне улыбнулась удача.
– Лейтенант! – позвала я, выглянув в коридор. – Идите сюда!
Он словно материализовался рядом.
Выдохнул резко:
– Что?
А я подавила неуместную улыбку. В углу рта Эллиота прилипла предательская крошка кекса.
– Идите сюда, – я потянула его за собой к туалетному столику, уставленному хрустальными флаконами. И бесцеремонно ткнула пальцем в маленький стеклянный фиал. – Вот что я нашла!
Об острый взгляд лейтенанта можно было порезаться.
– Яд? – коротко спросил он.
– В определенном смысле, – отозвалась я загадочно. – Только не черноголовник.
Глаза Эллиота сверкнули, и я пояснила торопливо:
– Это абортивное средство. Понятное дело, запрещенное.
Любое прерывание беременности у нас незаконно.
Лейтенант подобрался.
– До десяти лет каторги. Так-так…
Я промолчала.
А Эллиот прошелся вдоль трюмо, разглядывая батареи склянок, а затем вдруг цепко взял меня за локоть. Я поморщилась – что за манера хватать за руки?
– А скажите, мисс Вудс, – он пристально всматривался в мое лицо. – Вы это так легко определили? На глаз?
Я пожала плечами, а он продолжил тихо, но от ледяного тона мурашки пробирали:
– Вы сами такие зелья варите, не так ли?
– Это сварила не я! – ответила я резко.
А он криво улыбнулся и шагнул в сторону.
– Вы удивительно точны в формулировках… Подозрительно, мисс Вудс!
Я постаралась безмятежно улыбнуться.
– Что поделать, лейтенант? Точность – вежливость аптекарей.
Улыбка Эллиота стала шире. Он медленно кивнул – и вышел в коридор.
Поколебавшись, я направилась следом.
Он аккуратно, костяшками пальцев, постучал в соседнюю дверь.
– Миссис Мастерс, откройте, – и негромко добавил: – Или я официально оформлю изъятие того самого флакона.
Угроза подействовала блестяще.
– Что вам нужно? – резко распахнув дверь, поинтересовалась дама в халате. Больной она не выглядела, разве что на взводе. – Я не понимаю, что за угрозы?! Я…
Лицо Эллиота мгновенно стало отстраненным.
– Вы все понимаете! – отрезал он, не делая попытки войти. – И у вас есть выбор. Или я сейчас начинаю разбирательство. Поверьте, не поздоровится даже вам. Или вы наконец отвечаете на мои вопросы, и тогда я забуду о том, что видел.
Наблюдать за ним со стороны было интересно и немного пугающе.
Я узнавала эту его манеру – вцепиться клещом и не отпускать, пока не выпьет все соки. И даже восхищалась бы… Не будь это так опасно.
Эллиот прекрасно умел добиваться желаемого. Только вот в методах был не слишком разборчив.
Я машинально потерла локоть (наверняка еще синяк будет!).
Миссис Мастерс смотрела на него обескуражено. Не привыкла она к такому обращению.
– Что вы себе позволяете? – попробовала возмутиться она.
– Десять лет… – напомнил лейтенант в пространство.
И дама сникла. Похоже, прекрасно знала, сколько полагается за такие вещи.
– Входите, – она отступила, пропуская полицию в святая святых.
– Мисс Вудс, – позвал он, не оборачиваясь, – заприте дверь и следуйте за мной.
– Конечно, сэр! – в тон ему ответила я.
Миссис Мастер дернулась.
– Блондинка? – она презрительно скривила тонкие губы.
Я с трудом сдержалась, зато Эллиот молчать не стал.
– Вы ведь не чураетесь их зелий, миссис Мастерс, – напомнил он ровным тоном, и она вздрогнула, как от удара по лицу…
Личные покои хозяйки дома отличались от комнат ее мужа так же, как блондинка отличается от брюнетки. Здесь преобладала неприкрытая, почти вызывающая пышность. Темное дерево, золото, обитые алым шелком стены – от буйства красок тут же сдавило виски.
