– Илья. Уголовный розыск.
– Я так понимаю, киллер из-под носа у вас ушел? Вы здесь за Новиковым работали?
– Почему ушел? – съязвил Илья и показал в сторону бородача в камуфляже. – Вон он под кленом отдыхает…
– Есть какие-нибудь версии? – продолжил фээсбэшник ледяным тоном, с видимыми усилиями сдерживая себя от накатившего приступа гнева.
– Так точно! Версия номер один: преступление совершено лицом, ранее судимым за аналогичные преступления. Версия номер два: преступление совершено лицом, ведущим антиобщественный образ жизни, – прикинувшись идиотом, отчеканил Илья и, увлекая за собой Мальцева, направился к машине.
– Так, майор! Ты куда это собрался? – крикнул Елизаров, убирая в карман мобильный. – Все здесь еще…
– Начальник убойного остается – будет каждый час докладывать. Мне надо подсобные силы ориентировать, – тихо ответил Илья, покосившись на фээсбэшника, и добавил: – Мы раскроем это дело, товарищ полковник, есть кое-какие соображения…
– Ну, давайте, Илюша, работайте! – опять неожиданно сменив гнев на милость, напутствовал Елизаров. – Как появится информация, немедленно докладывай! Из Москвы уже два раза звонили! Тут заказным убийством пахнет… Не подведи!
Садясь в машину, Одинцов в буквальном смысле ощутил на себе тяжелый взгляд. Оглянувшись, он убедился в своей догадке – это был Максим, он совершенно беззастенчиво пялился на него и вроде как улыбался. Такой неприятной дерзкой улыбкой, мол, мы еще встретимся и поглядим, кто кого. Илья неплохо разбирался в людях и старался не делать каких-либо выводов о них на скорую руку. Этот случай был исключением. Максим сразу показался Одинцову опасным человеком. Очень опасным.
– Вот красава, а! Весь в деда! – Прохор потрепал Федьку по плечу. – А что с ментом делать будешь?
– Ну тут вариантов немного… – вмешался в разговор Скориков. – На Федьке мокруха, а Одинцов железный свидетель и, что хуже того, мусорской план дал осечку, и теперь Федька для них, как кость в горле…
– Ты погоди, не спеши, Скорик. Пусть мужчина свое мнение выскажет – его же тема изначально.
Шадров закурил и подошел к окну:
– Хорошо тут у вас. Центр, вид на сквер, все удобства. Если б я случайно Кубика не встретил – не в жисть не нашел бы эту малину…
– Это ты к чему, малой? – прищурился Беломорский.
– Это он к тому, что хату менять надо. Кубик слабоват на слово стал в последнее время – всегда под марафетом[47]. Мало ли кому еще растреплет… – опять не дал ответить Федору Игорь.
Шадров оглядел присутствующих, кивнул и продолжил:
– Я думаю, Одинцов не предаст огласке факт нашего, скажем так, взаимодействия. Как я понимаю, начальство он в курс не ставил. Если бы он официально действовал, что, у них штатного снайпера не нашлось бы? То, что я был вынужден «на глушняк» работать, – он поймет по характеру входного отверстия и косяка на меня давить не должен. Кто знал, что стрелок меня запалит? Иначе я сейчас был бы на его месте. Плохо, конечно, что так вышло. Если бы все пошло по плану, сейчас в утро сидел бы дрожащий от страха исполнитель с перевязанным ухом и давал бы показания на Гасана. Угрозы в моем лице Одинцов видеть не должен. Да и не из пугливых он. А еще: ты, Беломорский, только правильно пойми – мент этот, получается, тебе жизнь спас…
– Это в его интересах было! – не сдержался Игорь.
– В его, не в его – факт остается фактом, – подытожил Прохор. – А я долги свои отдаю. Но ты все равно, малой, встречайся с ним аккуратно. Мало ли что? А при встрече пробей по-тихому, что мы для него сделать можем. Тебе ведь он тоже подогнал нормально, а?
