– Так сколько я вам должна?
Даша сделала над собой отчаянное усилие, чтобы протолкнуть вату внутрь, и вдруг почувствовала: по ее щекам наперегонки текут слезы. Теперь ей удалось сделать глубокий вдох, но выдох прозвучал на весь магазин громким надрывным всхлипом. Получилось, она ревет на глазах у всех. Люди стали оборачиваться, пробираться ближе, чтобы посмотреть на нее, маленькую и невидную издали, впервые привлекающую к себе общее внимание.
– Девушка… – взволновалась Дашина очередь. – Что с вами?.. Что с продавщицей?.. Ей плохо?.. Принесите воды!
К Даше уже бежала молдаванка Инесса, торговавшая за соседним прилавком. В силу обстоятельств они были подругами: во-первых, работа плечом к плечу, во-вторых, общий возраст, общие интересы. Обе пока дожили до двадцати семи, однако личная жизнь у той и другой оставалась неустроенной. Обе были худенькие, мелкие фигурой, а лицом не то чтоб писаные красавицы, но, как говорится, вполне ничего. Обе интересовались модой, хотели больше зарабатывать и каждую минуту дня и ночи думали о том, что есть на свете такой зверь – мужчина, и охота на него – главное дело в жизни. Для Даши это был конкретный индивидуум, от которого ей крепко доставалось, но по большой любви она все терпела. У Инессы объекты менялись в зависимости от обстоятельств.
При таком многообразном сходстве между ними было два важных отличия, внешнее и внутреннее. Внешнее заключалось в том, что Даша родилась в Москве и, соответственно, имела свою жилплощадь, хотя и не ахти какую завидную. А молдаванке приходилось снимать угол за тридевять земель от магазина, потому что именно там она нашла самый дешевый вариант. Если бы не личная жизнь подруги, можно было бы поселиться вместе с ней – лучшего для Инессы не придумаешь! Но Дашина любовь, тягостная и непреодолимая, ставила заслон перед этой радужной перспективой.
Внутреннее различие заключалось в том, что девушки по-разному воспринимали жизнь. Для Инессы не существовало понятия «хорошо» или «плохо», только «смогу» или «не смогу». Даша и сама не шла по жизни наивной дурочкой, однако до претензий подруги ей было далеко. Если все сокровища мира еще не принадлежали Инессе, а все без исключения мужики еще не пресмыкались у ее ног, то это исключительно потому, что она не сумела этого добиться. Если б сумела, все бы и было так – хотя зачем человеку столько денег и столько мужиков?.. Даша старалась завладеть тем, что ей было нужно – тогда как Инессе нужно было все.
В общем же они ладили, потому что обе были притертые к жизни: понимали, что ладить для них лучше, чем не ладить. Раз работают вместе, значит, надо дружить. Вот и сейчас Инесса стремглав кинулась к Дашиному прилавку, ловко пропетляв сквозь растерявшуюся очередь и подтягивающихся со всех сторон любопытных.
– Дашенька, птенчик, что с тобой? – лепетала она, приблизив к подруге свое смуглое личико с выпуклым птичьим носом и большими черешневыми глазами. – Золотая ты моя, ну скажи – что?
А Даша и сама не знала, что с ней случилось. Ничего определенного – просто в какой-то момент сделалось так горько и безотрадно на душе, что она совсем не могла говорить. А потом разрыдалась и все еще не могла успокоиться, хотя ей было стыдно рыдать на людях. Инесса обняла ее за плечи и потащила в складское помещение, где громоздились пустые ящики и сладковато пахло гнилью.
– Так в чем дело, солнышко? Что-нибудь с Олегом?..
