Три миллиметра - страница 47

Наконец, когда лейтенант завершил творческие излияния, первый взвод отправился к исходному рубежу. То была обширная поляна с густой высокой травой в ста метрах от первого вражеского окопа. Бойцы стали в ряд, пригнулись и оказались почти полностью укрыты от посторонних глаз. Кутузов находился где-то дальше на середине поля боя, внимательно следя за происходящим, держа в руках указательные флажки.

В это время стал накрапывать маленький и свежий дождик. Не обращая внимания на яркое разогретое солнце, он шёл кротко и неплотными каплями, лишь иногда усиливаясь. Такой дождик был ни к чему, он не освежал и не питал землю, влага от него почти сразу испарялась, удерживаясь лишь немного на траве и листьях. В рядах солдат всюду послышалось недовольство и ворчание.

– Вот ещё не хватало… Какая собака его вообще укусила, этого Кутузова? Так неплохо начинался день, – спрашивал Родионов окружающих, но все также находились в полном недоумении.

– Да он сам может себя укусить случайно и заразиться бешенством, – говорил кто-то.

Нерушимая тишина создалась вокруг. Ветер едва колыхал высокую молодую траву, небо беззаботно отливало золотом солнечных стрел, а где-то совсем низко на толстой ветке высокой сосны ворковали воробьи. Три десятка вооружённых солдат притаились под нею не шевелясь, не издавая ни звука, прислушиваясь к равномерному стуку капель дождя по магазинам. На стволах смертоносного оружия устало мерцали оголённые наточенные штык-ножи, изредка верхушки стальных шлемов приподнимались над укрытием, и любопытные командирские взоры обегали площадку предстоящего боя, оценивая обстановку. Кутузов, отошедший на значительное расстояние, тщетно пытался рассмотреть что-либо там, где прятались солдаты.

Через несколько минут ожидания, когда курсанты уже с нетерпением спрашивали друг друга, что там впереди происходит, Кутузов наконец поднял белый флажок вверх. То был условный сигнал для командиров.

– Внимание! Приготовиться! – раздались всюду голоса в укрытии. Сидящие на земле расслабившиеся бойцы поднялись и заворчали. Все сели в полной готовности и крепче сжали автоматы.

Но Кутузов внезапно поднял два флажка в руке и стал вращать ими над головой.

– Газы, газы! – раздались среди солдат тревожные крики. Бойцы тут же, прижав автоматы к груди одной рукой, другой быстро стали доставать и надевать противогазы.

Через десять секунд все были вновь готовы к бою. Теперь с автоматами и в броне, в противогазах и шлемах исхудавшие усталые мальчишки походили на грозных и жутких иноземных существ. Дыхание их стало сдавленным и неровным, вместо сияющих мечтательных юношеских глаз лишь обезличенные пятна грязных стёкол равнодушно глядели из-под шлемов.

– Вперёд, в бой! – раздались глухие крики, и Родионов, воодушевившись, едва не бросился вместе с первыми рядами атакующих вперёд.

– Вторые номера пошли! – прозвучала немного спустя команда, и следующая шеренга атакующих поднялась.

Родионов вскочил и помчался вперёд зигзагами, едва не сталкиваясь слева и справа с товарищами, на ходу кое-как протирая стёкла противогаза. Он чувствовал тут же, что бежать с массой снаряжения неудобно и тяжело. Плотная влажная трава к тому же связывала ноги, камни, кочки и разные пни попадались всюду, как будто нарочно пытаясь свалить молодого солдата. «Двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре» – считал про себя Михаил во время короткой перебежки. «Пять секунд в среднем снайпер прицеливается, и это время у вас есть на поле боя, чтобы перебежать от одного укрытия к другому. Если больше – смерть»! – эмоционально рассказывал Кутузов перед началом занятия, и теперь Родионов вспоминал эти слова. Он по своей природе не мог отнестись к подобному занятию просто, и теперь его воображение работало в полную силу, рисуя далее за дорогой вражеские ДЗОТы и блиндажи, а в них укрытые пулемётные и гранатомётные расчёты. Михаил пробежал с десяток метров и с разбегу плюхнулся на сырую землю, перекатился влево несколько раз и, разбросав ноги как можно шире, изготовился к стрельбе.