люди как будто не видели нас. Казалось, что мы находимся под куполом. «Где мы?» – спросил я. «Мы в моем вымышленном пространстве» – ответил Бродяга. «Но ведь я все вижу и чувствую сам. Как это может быть?» – сказал я. Он посмотрел на меня и у него заблестели глаза. Он приблизился ко мне: «Ты чувствуешь? Ты видишь? Ты все видишь?». «Я вижу тебя и каторжников, вижу чашку и кресло, чувствую какой мягкий на нем бархат, и как воняют каторжники». «Это прекрасно! Ты прекрасное дитя. Ты умеешь мечтать, у тебя огромное воображение! Таким надо жить. Именно таким. Они продолжат наши дела, они продлят наше бытие в веках» – он говорил непрерывно. Как будто бредил или был каким-то бешеным. Я был напуган и до него, а после этого я совершенно перестал надеяться. «Знаешь мальчик, я спасу тебя. Я приложу все свои усилия. Это будет очень интересно, посмотреть, каким ты вырастешь». Я совершенно не понимал ни того, что происходит, ни того, чего он хочет. Вокруг все помутнело, постепенно, вместо каторжников за «куполом» появились неизвестные мне люди, которые куда-то спешили. Это был тоннель прямо под городом, на пересечении дорог. «Иди, иди не бойся, там ты будешь в безопасности, если, конечно, тебе хватит смелости». Он хитро улыбнулся. «Если тебе будет нужна помощь, найди меня, я обязательно помогу». Я подошел к краю купола, сделал шаг и оказался посреди тоннеля. Никто совершенно не заметил, что я появился из ниоткуда. Я обернулся назад и увидел перед собой лишь стекла, за которыми был виден затонувший город.
XIII
– И как же мы его будем искать, если он живет везде и нигде одновременно? – Не знаю, попробуем думать о том, что нам нужна помощь. Хотя прошлый раз я уже ни о чем не думал, я был в полном отчаянии. – Я не ради отчаяния уже столько прошла, так что давай вместо этого поищем хотя бы какое-нибудь место, чтобы можно было поспать по очереди, нам просто нужно найти источник тепла. Постепенно, в сумерках, они продвигались по улицам. Мимо проходили уже безликие персонажи, хотя даже не видя подробностей их внешности, Маша и Айзек отчетливо понимали, что на них вместо одежды лохмотья, а кожа покрыта язвами, волдырями и какими-то болезненными наростами. От них доносился мерзкий сладковатый запах гниющего от сырости полотна и погибающих от радиации тел. – Надеюсь, мы не застрянем здесь, как они, – с горечью сказал Айзек. – Не в этой жизни. Я уже застряла в одной крепости на семнадцать лет, лучше уж я распрощаюсь с жизнью моментально, чем буду медленно гнить.
Маша сказала это с такой уверенностью в голосе, что мальчишка, вопреки своей привычке, не стал ей парировать. Становилось совсем темно, а все тепловые блоки, которые были в этом районе, висели на глухих ровных стенах без единого выступа. Обитатели прятались по своим норам, на улице становилось совсем пусто. Холод не
заставил себя ждать, в пустых переулках начал завывать ветер. Разобрать, что находится вокруг, было уже не возможно. Риа и Айзек направились к одной из вентиляционных шахт, которые прятались в нишах и выходили из подземных этажей. Там не возможно было согреться, но тепло, выходившее оттуда, давало возможность не перемерзнуть. Путники плотно прижались друг к другу, укутались своими накидками, стараясь хоть немного согреться, но чувствовали, что заснуть они не смогут. От их дыхания поднимался пар. Айзек думал о Бродяге, он очень хотел встретиться с ним еще раз. Оттого, что он был напуган прошлый раз, он не смог с ним нормально пообщаться. Конечно же, они могли разузнать у него, безопасно ли сейчас переходить пустыню, и возможно, некоторые подробности о дальнейшей дороге. Маша думала о том, что они будут делать, если не найдут шидика, где они смогут найти новую карту, еду и воду на первое время, как они будут менять фильтры, если им придется задержаться здесь дольше. У них уже так сильно замерзли пальцы на ногах и руках, что шевелить ими, чтобы согреть, не получалось. Вдруг, из под низа, донесся грохот. Кто-то провел металлическим прутом по вентиляционной решетке. – Эй, какого черта вы делаете на вентиляции. Проваливайте оттуда, пока я вас не прибил! Маша и Айзек переглянулись. Им ничего не оставалось делать, как подняться и уходить оттуда. Они постепенно отходили от решетки, не понимая, куда им теперь деваться. Отойдя немного в сторону, ребята вдруг услышали из-за угла женский голос.
