Этот ужин не задался с самого начала. Вадим разместил нас в огромной столовой (К слову – настолько огромной, что каждое слово лилось гулким эхом). Но это только половина беды – все здесь было таким вычурным и дорогим, а мы с тройняшками особенно не готовились, пришли в повседневной одежде – теперь чувствовали себя крайне нелепо. Не знали же, что на царский прием попадем. Девочки нехарактерно притихли.
Разговор тоже не клеился. Я попыталась обсудить с Мирой план обучения, но и ее настроение было испорчено салатом из водорослей, потому крошка не стремилась болтать.
– Так, – вдруг оживился Вадим. – Я уже отпустил прислугу, но думаю мы что-то можем придумать. Или закажем доставку? Не оставлять же мне вас голодными.
Уголок его губ приподнялся в виноватой улыбке.
Ответила тем же.
– Просто, это дети, – смущенно ему пояснила, – им нужны углеводы… Ты понимаешь? Нельзя кормить их не прожаренным мясом… Мы не привыкли к… такому.
– Мокорошек бы сейчас, – печально вздохнула Люба, подперев подбородок рукой.
– Или калтошечки, – вторила Надя сестренке.
– С сосисочками, – заключила Веруня.
Напоследок у Миры громко живот заурчал, а у меня сдали нервы:
– А знаешь, не надо ничего заказывать. Я не поверю, что в таком огромном доме не найдется запаса продуктов! Давай я посмотрю, и быстро все приготовлю? Это дело пары минут!
Вадим пожал плечами, и мы гуськом отправились на огромную кухню. Поверхности там блестели чистотой, будто на них никто никогда не готовил. Но – о, чудо! – в шкафах действительно нашлись макароны (жуть какой сорт дорогой), а в холодильнике сосиски, колбасы, сыры, и даже нормальные овощи.
За дело я взялась в тот же миг. Сама еще могу остаться голодной, но вот оставить голодными дочек – да ни за что!
Вадим помог тройняшкам и дочери забраться на высокие барные стулья.
– В города? – решила скоротать время Вера. Банда, в которую Миру включили по умолчанию, ее идею поддержала мгновенно, а Вадим подошел ближе ко мне. Скинул пиджак, закатав рукава белоснежной рубашки.
– Помогу?
Закусила губу.
– Боюсь, испачкаешься. Эта рубашка наверняка стоит как крыло самолета, – усмехнулась в ответ.
– Не страшно, – со снисходительным лукавством в глазах, произнес. И забрал из моих рук нож, двигая доску с овощами к себе. Макарошки с сосисками уже закипали, потому я взялась за приготовление соуса, пока Вадим резал салат.
– Спасибо, ты спасла ситуацию, – чуть придвинувшись, полушепотом произнес. Наполнил громадную миску половинками черри.
Я пожала плечами:
– Пустяки, – отрешенно ответила и потянулась за бумажными полотенцами, когда сильная мужская рука тоже взмыла в воздух по своей траектории.
Наши пальцы соприкоснулись, а Вадим вдруг сжал мою кисть.
Да так и застыл, держа меня за руку.
Распахнула ресницы и медленно подняла взгляд на него.
По телу побежал электрический ток. Перехватило дыхание, а на огромной кухне вдруг стало непозволительно жарко.
Не знаю, что в моих глазах увидел Вадим, но я в его смотрела, буквально утопая в бездонных колодцах. Где-то там, в глубине, таилось плохо скрытое золото приглушенных эмоций.
Через секунду, которая показалась мне вечностью, Вадим сморгнул пару раз, отпустил мою руку, и отрешенно сказал:
– Извини.
– Ничего… – голос почему-то охрип. Я судорожно схватила несчастные полотенца, и принялась остервенело вытирать свои руки.
Что это было?
Мысли в голове пронеслись сквозняком. Он все-таки помнит меня? До сих пор что-то чувствует?
