Ее игривость неожиданно отрезвила его. Ему всегда было не по себе, когда зрелые женщины сюсюкают и вульгарно кокетничают.
– Послушай-ка, – буркнул он, – Альфрик не раз пытался меня убить, а ты помогала ему. Что же тебе теперь от меня надо?
– Что может быть нужно женщине, истосковавшейся по мужчине? – тем же тоном продолжала она.
Она шагнула к нему, он отступил.
– Милый, я не знала, что это был ты, и помогала Альфрику в полном неведении. В ту самую минуту, когда мне стало известно о его предательстве, я поспешила сюда.
Хольгер стер пот со лба.
– Ты лжешь, – сказал он.
– Даже если лгу, милый, что из того? Слабому полу нужно прощать маленькие хитрости. Главное, что я в самом деле пришла сюда за тобой. Вернись.
– Куда? В мир Хаоса?
– А почему бы и нет, милый? Что, собственно, в этом скучном Порядке так привлекает тебя? Я буду искренней, но будь до конца честным и ты. Почему, Хольгер, мой милый медведь, ты должен класть жизнь за неотесанное мужичье и толстобрюхое мещанство, когда все ослепительные звезды Хаоса могут принадлежать тебе? С каких пор ты стал человеком, который ищет счастья в убогом мире, пропахшем навозом и дымом? Ты, который обращал в бегство легионы! Ты можешь зажигать солнца и лепить новые миры, если захочешь!
Ее голова легла ему на грудь.
– Нет-нет… – выдавил он. – Я не верю тебе.
– О скорбная перемена! Где тот мужчина, которого я обнимала на Авалоне? Ты забыл, как принесла я тебе в дар столетия своей любви и молодости! – Все это звучало до пошлости банально, но блеск ее темных глаз околдовывал Хольгера. – Я не зову тебя в ряды Хаоса, милый, но зачем тебе война с ним? Вернемся на Авалон, Хольгер! Вернемся на счастливый наш Авалон!
У Хольгера пропало желание противиться ей. Она искренна, подумал он. Пусть она хочет вывести его из игры накануне решающих битв, но вместе с тем она искренна в любви к нему. В конце концов, почему и нет? Он ничего не должен в этом мире ни Порядку, ни Хаосу. Зато ее объятия обещают так много…
– Мы не виделись вечность, – шептала она, – а когда встретились, ты даже не поцеловал меня…
– Это… – Он кашлянул. – Это легко исправить…
Их губы встретились. Высокая теплая волна подняла Хольгера… Он уже не мог думать ни о чем другом, не мог и не хотел.
– О-о! – вздохнула она. – Мой повелитель! Еще… Целуй меня, целуй…
Он обнял ее, но боковым зрением заметил, как что-то мелькнуло в кустах. Он поднял голову и увидел Алианору верхом на единороге.
– Хо-о-ольгер! – громко звала она, не замечая их. – Хо-о-оль… О!
Единорог увидел Моргану, встал на дыбы и, сбросив всадницу, умчался прочь, негодующе фыркая. Алианора, вскочив, уставилась на них.
– Ну вот, теперь он ко мне не вернется, – пожаловалась она. – Видишь, что ты наделал. – Она всхлипнула.
Хольгер выпустил из объятий Моргану.
– Уберите с глаз моих эту деревенскую девку! – гневно крикнула королева фей.
У Алианоры мигом высохли слезы.
– Убирайся сама! – закричала она. – Оставь его в покое, мерзкая ведьма!
– Хольгер! Если эта недозрелая девица сейчас же не оставит нас…
– Недозрелая?! – Алианора задохнулась от возмущения. – Ты! Зато ты давно уже перезрела!
– Соплячка!
– Старуха!
Хольгер ошалело крутил головой.
– Какая ты храбрая, дева-лебедь! – воскликнула фея Моргана. – Или ты только что снесла особенно удачное яйцо?
– Для этого мне нужно бы поучиться кудахтать у старых квочек!
– Ах так, прекрасно! В облике курицы тебе это будет проще! – Королева ядовито улыбнулась и стала делать руками быстрые пассы.
