Три сестры и Васька - страница 35

– Ой, спасибо, – обрадовалась вдругорядь Васька гармони.

Дома, в Коромысловщине, чтоб избежать допроса с пристрастием, с порога объявил Иван Родионович, что повезло им с Васькой, купили задёшево сразу две гармони. А что касается покупок для дочерей, то в нарядах он не разбирается, пусть сама Анфиса с ними едет, и выложил денежки на стол. Анфиса Семёновна всё-таки что-то заподозрила. Не те купюры положил перед ней Иван, какие увозил, да и сложены бережно, ниткой перевязаны. А чтоб расспросов не было, закатили они с Васькой семейный концерт. И на радостях, конечно, пропустил он стакашек из согревшейся в кармане поллитрухи. А с пьяного какой спрос?

Отцовскую тайну с покупкой гармоней хранила Васька верно и это её не угнетало. Всё равно иного выхода не было. А гармони играют. А для бабушки отец и сено заготовит, и дров напасёт, и гостинцев привезёт. Всё это никакому подсчёту не поддаётся. Свои родимые люди, как не выручить?

Уже в ближайшую субботу, когда съезжались в Коромысловщину ставшие горожанами дети крестьянские, объявила клубарка Зоя Игнатьевна семейный концерт Чудиновых. Иван свои наигрыши показывал, и агрономша Галина Аркадьевна Бушмелева порадовала зрителей сильным красивым голосом.

Галина Аркадьевна женщина броская, с решительным лицом. Решительности этой добавляли тёмные сросшиеся брови и тёмный пушок на верхней вздёрнутой губке. Многие заглядывались на неё.

Месяц спрятался за рощу,

Спят речные берега…

Хороши июльской ночью

Сенокосные луга…

Только я ли виновата,

Что утеряно кольцо,

Что ладони пахнут мятой

Да ромашковой пыльцой.

В небе вспыхнули зарницы,

Над рекой туман поплыл.

И уж время расходиться,

Да расстаться нету сил.

Три раза заставляли любящие сенокосную пору коромысловцы повторить эту песню, и Галина Аркадьевна три раза пела, вкладывая душу в исполнение, а Иван Родионович так прочувственно играл, что не восторгаться было нельзя.

Зато Василиса с позволения клубарки выдала такую озорь под свой полубаян, что зрители крутили башками: ну Васька даёт! И только учительница Татьяна Витальевна хмурилась: нельзя школьнице эдакое петь, пусть и на злобу дня, да в Коромысловщине всё это дозволялось. Лишь бы весело было да попадало не в бровь, а в глаз. Конечно, добавила Васька от себя к зачернушкинским частушкам. Наверное, в этом и ценность их была.

Вы на праздник собралися,

Весели нас, Василиса.

С уважением к селу

Вас сейчас повеселю.

В Коромыслах у магазина

Два подкидыша лежат.

Одному лет сорок восемь,

А другому шестьдесят.

А про наши магазины

Злая славушка бежит:

Что получше, подешевле

Под прилавочком лежит.

Сыграй, милая гармошка,

В сельмаг послали босоножки.

Мои ножки топнули,

Босоножки лопнули.

За прилавком я стою,

Дефициты раздаю

И подружкам, и родным,

Председателям своим.

Спать не любит наш Фомич,

С рассветом поднимается.

А те, кто любят магарыч,

На работе маются.

В Коромысловщине грязь,

Комбайн по ступицу увяз.

Ох, весёлая пора —

Комбайн тянут трактора.

Я по улице хожу,

Председателя бужу.

Председатель, выдай замуж,

Я доярочку рожу.

Сыграла всё гармошечка,

Взбодрила вас немножечко,

А как праздник провожу,

Гармонь на полку положу.

Все Василисины намёки продавщице, пьянчугам, хоныге Матвею Исайкину и председателю Григорию Фомичу поняли коромысловцы. Усердно хлопали. А продавщица в слёзы. Пришлось самой Анфисе Семёновне ходить за хлебом, потому что на Ваську продавщица даже смотреть не хотела.