Три сестры, три королевы - страница 70
Яков проводит Великий пост в монастыре. В отличие от моего брата, выставлявшего напоказ свою набожность и приверженность к Закону Божию, и Екатерины, которая всегда была увешана распятиями, мой муж – истинный, искренний верующий. Доктор Николас Уэст, провозглашенный миротворец и хитроумный дипломат, отправляется из Лондона в далекое путешествие, чтобы обнаружить, что моего набожного мужа нет на месте и ему придется иметь дело со мной.
Во время весьма скромного ужина, потому как был последний день Великого поста, он не умолкая рассказывает о том, каким высоким стал мой брат Гарри и какой он теперь красавец. Он даже будто бы случайно проговаривается, что вобрал в себя черты нашей матери, знаменитую красоту Плантагенетов, но не обошел и наследие Тюдоров, взяв себе их телосложение. Это звучит довольно смешно, потому что и моя бабушка, и отец были темноволосыми, худощавыми, обладали зловещими улыбками и им катастрофически недоставало обаяния. По его словам, Екатерина тоже вошла в полный расцвет и теперь сказочно хороша. Интересно, не беременна ли она снова? Однако я не могу спросить об этом доктора Уэста, и мне остается только гадать, сумеет ли она выносить ребенка до полного срока. Доктор Уэст продолжает рассказывать о том, как все восторгаются красотой своей королевы, ее здоровьем и ее плодовитостью. Я киваю в ответ: люди всегда так делают, и их похвалы не означают решительно ничего.
Доктор Уэст хвастается успехами Гарри в управлении королевством. Я закатываю глаза, но не говорю ни слова о том, что мой муж живет ради своего королевства. Он тоже великий композитор и поэт, мой влиятельный правитель, с той только разницей, что он не тратит время впустую, как это делает мой брат. Тогда доктор Уэст переходит к похвальбе кораблям, которые строит мой брат. Здесь я уже не выдерживаю и прерываю его, чтобы рассказать о тех суднах, которые придумал и построил мой муж, и что «Михаил Великий» – величайший из судов, спущенных на воду. Мне тогда кажется, что еще немного – и мы начнем перепалку, а для него мои слова были не более чем хвастовство величием собственного королевства, Шотландии. Поскольку во время Великого поста нас не развлекают музыканты и танцоры, я рассказываю ему, что у нас очень набожный двор и что после ужина мы собираемся идти в часовню. Встав из-за стола, мы расстаемся безо всякого сожаления.
Во время пасхального пира настроение не улучшается. Конечно, возможность снова есть мясо очень приятна, но ее одной недостаточно для смягчения противоречий между нами. На второй день Пасхальной недели мы чуть не схватываемся с доктором Уэстом, когда он мне прямо заявляет о том, что полагается на меня, рассчитывая на мою ответственность перед своим родом английских королей, в том, чтобы я вынудила Якова сохранить мир между нашими королевствами.
– Вы должны быть верной ему, – напыщенно заявляет мне он. – Вы должны любить его по-сестрински, как и свою младшую сестру, королеву.
– А как насчет того, что Англия должна мне? – требую я от него ответа. – Вы привезли мои драгоценности? Мое наследство?
Он выглядит смущенным.
– Это вопросы государственной важности, – говорит он. – Не подлежащие обсуждению между мной и леди.
– Напротив, это вопросы частного характера, – поправляю я его. – Мой отец оставил мне наследство, и моя бабушка оставила мне драгоценности в той же мере, какая досталась Екатерине и Марии. Они получили свою долю? Потому что я не получила из Англии ничего из того, о чем напоминала брату и о чем мой муж писал своему послу. Наследство принадлежит мне по праву, и удерживать его невозможно.