Занятая мыслями о пропавших сестрах, Магда не сразу отвечает на вопросы матери о проведенной у соседки ночи и визите глинковцев.
– Магда, пожалуйста, вернись на землю! – упрашивает мать.
– Дедушка! – очнувшись от транса, восклицает Магда. – Где дед? У меня для него кое-что есть.
– Я здесь, Магда. Что это?
Ицхак входит в гостиную с заднего двора, протягивая руку за подарком, который принесла ему Магда.
– Это от госпожи Трац, – объявляет она.
Ицхак смотрит на маленький желтый кусочек сыра.
– Не стоило ей, – приглушенным голосом произносит он.
– Но я не могу вернуть его.
Ицхак ловит взгляды внучки и дочери. В каждой складке, каждой морщинке его лица запечатлена боль. В этой комнате должно быть пять человек, с которыми можно разделить неожиданное угощение.
Хая протягивает руку и гладит его по плечу.
– Садитесь. Мы поделим сыр, – говорит он. – Хая, приготовишь чай? По-моему, со вчерашнего дня осталось немного халы. Мы устроим пир, возблагодарим удачу.
Ицхак первым идет на кухню. Хая берет Магду под руку, ей необходимо ощущать материальность дочери.
– Дядя Айван зайдет к нам? – шепотом спрашивает Магда.
– Да, должен скоро прийти, но я не знаю, что ты хочешь от него услышать.
Сыр и хлеб съедены, налита последняя чашка чая, когда они слышат негромкий стук в заднюю дверь.
– Вот как раз дядя, – говорит Магда, вскочив, чтобы открыть дверь.
Он сразу же заключает ее в объятия.
– Ты в порядке, ты пережила очередную пятницу, – шепчет он ей на ухо.
Дядя Айван садится за стол, и все глаза устремляются на Магду, ведь именно она докучала ему по поводу новостей.
Чувствуя на себе взгляды, Магда отворачивается.
– Магда, у меня нет никаких новостей о твоих сестрах. Только слухи. – Маленькую комнату заполняет напряженная тишина; Айван откашливается. – Трудно узнать какие-то подробности. Но я слышал одну вещь о транспорте твоих сестер. Думаю, Циби и Ливи были отправлены в Польшу.
– В Польшу?! – восклицает Хая. – Немцы увезли их в Польшу? Зачем, черт возьми?!
– Ты забываешь, сестра, что немцы оккупировали Польшу.
Глаза Магды загораются. Ицхак тянется к ней через стол и берет ее за руку, качая головой, когда она открывает рот.
– Ты знаешь, где именно в Польше, дядя?
– Нет, Магда. И твое место здесь, рядом с матерью. Мы все останемся здесь столько, сколько сможем.
– А Клайв, твой приятель из канцелярии совета… Он всегда был большим другом нашей семьи, сынок. Ты видишься с ним? – спрашивает Ицхак.
– От случая к случаю, отец. Он делает все, что может, чтобы защитить нас. Каждую неделю он заносит нашу фамилию в конец списка евреев, живущих во Вранове, но теперь… – Айван вздыхает. – Теперь перед нашей фамилией осталось всего несколько других. Это лишь вопрос времени.
– Есть что-то еще, Айван. Слышу это в твоем голосе, – настаивает Ицхак. – Скажи нам все.
Старик кладет перед собой ладони на стол, распрямляет спину.
Айван медлит с ответом, переводя взгляд с Хаи на Магду и, наконец, вновь на Ицхака.
– Я слышал, они начинают забирать даже маленьких детей, а также их родителей, бабушек и дедушек, теток, дядьев… всех.
Хая издает тихий стон.
– Чего они от нас хотят? – спрашивает она.
– Я не знаю, просто не знаю. – Айван встает и начинает вышагивать по маленькой комнате. – Может наступить время, когда всем вам придется прятаться в Шаббат. Или у госпожи Трац, или в лесу.
