Этот довод решил дело, и мы устремились вперёд по правой дороге.
Действительно, эта дорога стала зарастать травой, Кое-где на дорогу упали подгнившие деревья, и их никто не убирал. Изначально дорога была широкой, с одной основной колеёй, но рассчитанная на то, чтобы две повозки могли разъехаться. Поэтому мы почти везде двигались в колонну по два. Граф, поссорившись с нашей наставницей, ехал один, впереди колонны, поэтому мне пришлось ехать рядом с магессой Ирианой. Она долго крепилась, но потом потребовала, чтобы я рассказал, что было под Деревом Жизни, так как в фантастические рассказы девушек она не верила.
– Там было всё просто, уважаемая наставница. Когда подвезли меня к дереву, смотрим, а там кошка лежит со сломанной ногой. Девушки говорят, ой, она воняет, и шкура у неё некрасивая, мы не пойдём, а я им говорю, девушки, это не она воняет, это я со страху воздух испортил, но мне всё равно под дерево надо, и не по нужде, а для лечения. А шкурка у кошки как раз под цвет моего факультета, так что достаньте мою мантию, заверните меня в неё и вперёд, кошке на завтрак. И вообще, говорю, Анейра перед тобой пациентка со сломанной ногой, а ты капризничаешь. А как же клятва целителя?
– Какая клятва? – наставница сразу напряглась.
– Мне кто-то говорил, что все целители, обучившись профессии, дают клятву лечить всех страждущих, не наносить вреда пациентам, ну и ещё там чего-то, не помню уже.
– Бред какой-то, нет никаких клятв целителей!
«Опять прокол» – думаю, – «Я то ведь исходил из того, что у них есть что-нибудь вроде клятвы Гиппократа».
– Ну вот, стало Анейре стыдно, и пошла она лечить кошечку, а та рычит и зубами клацает. Ну, я ей и говорю, как, мол, тебе не стыдно, я вот лежу почти как труп, и не возмущаюсь, а тебе всего лишь ногу полечить. Анейра, она мастер своего дела, она тебе и обезболит, и ранку почистит. Пока я ей мозги туманил, Анейра меня самого подлечила и говорит, «Пошли, кто пациентке пасть держать будет?» Я говорю, нет уж, зовите Розалию, пусть она держит, она всё время мне рот затыкает, у неё лучше получится. Так пока спорили, кошка сама и вылечилась, там же Дерево Жизни, а не какая-то лечебница. Встала, как рявкнет на нас, и ушла. А мы так перепугались, что ещё часа два в себя приходили. Потом я амулеты зарядил, и мы в лагерь поехали.
– Вот ведь язык у тебя, а? Перечислил почти все факты, что и девчонки, но вывернул всё так, что только посмеяться и забыть.
– Вы мудрая женщина, надо посмеяться и забыть.
Дальше ехали молча, каждый думал о своём. Вдруг граф остановился. Я послал Ужаса вперёд и, подъезжая, увидел в полукилометре от нас всадников. Вызвал руну Бинокль, и стал их рассматривать. Ба, знакомые всё лица! С этими ребятами я в столице в кабаке пьянствовал, они меня жизни учили, рассказывали, как готовится в поход, как в походе правильно себя вести.
– Подождите немного, – это я графу и пришпорил коня.
На самом деле я своего Ужаса никогда не бью, и шпор никогда не надевал, просто я ему мысленно говорю «Вперёд!» и он скачет вперёд. А скорость он определяет, исходя из моей интонации, и никогда не ошибается.
Приближаюсь почти вплотную к всадникам.
– Привет, Гром, Капкан! Какими судьбами вы в наши края?
Из-за спины Грома высовывается Лес.
– Ты нас обманул!
– А вот это не правда! Я никогда не обманываю никого кроме врагов. А вас я почти друзьями считал, ну, уж, приятелями, так это точно!
