Кстати, о боли. Я посмотрела на палец – он по-прежнему был при мне, как и кольцо, странно мерцающее поверх красной перчатки. Но единственным ощущением, которое я испытывала сейчас, была тяжесть от непривычки. И всё. Что это могло означать, я совершенно не понимала. Причём, кажется, не только я.
Вопросы, вопросы…
Ладно. Пусть всё случается по порядку. Не буду бежать впереди скаковой кобылы. Пойду степенно, как дряхлый, натруженный мерин, к тому же, это соответствовало мне куда больше.
Дверь, защищающая нас от мира, неожиданно распахнулась, чтобы смениться счастливо сияющим незнакомым мне и девчонке лицом, которое немедленно испуганно вытянулось, и дверь опять со звонким треском закрылась.
— Лучше накиньте тавир[1] обратно, — равнодушно посоветовал супруг и легко выскочил вон, будто и не валялся тут только что в углу на сиденье.
Боже ж ты мой, да что ж с этой девочкой такого жуткого, что люди спасаются бегством от страха?
Накинуть это плотное красное покрывало не помешало бы, но тогда я не смогла бы осмотреться. А мне это требовалось очень. Поэтому я без стеснения приняла мужескую ладонь и шагнула в ярко сияющий иномирный день без страха.
— А кто это у нас тут прие…
— Совет, да… — затухло очередное счастливое восклицание, пока я с живейшим интересом разглядывала всё вокруг. Это было не поместье, что означало, что переезд ждал меня впереди. Это, скорее всего, был городской дом: три этажа, сложенные из крупного, светлого известняка, подъездная дорожка из крошева почти белого щебня, острые стрелы кипарисов и круглые шапочки молодых пиний, раскинувшиеся впереди, окружали приветливое гнездо моего неприветливого супруга. Виденье – мечта, усыпляющее бдительность, но расслабляться как раз было не время.
— Да что ж вы! — взъярился высокий женский голос. — Счастья тебе, отец наш и супруге твоей. А это всё… ерунда всё. Подсобим, чай с руками.
Заявление меня насторожило. Доверяться чужим, незнакомым с гигиеной рукам было страшно и неумно. Поэтому я подарила, украшенной рюшами милой женщине жалобно-благодарный взгляд и поспешила за тяжело волочащим ноги мужем вперёд, к дому. Эрд Тааль едва заметно цеплял носами ботинок белёсую крошку дорожки, отчего те мгновенно покрылись плотной светлой пылью, а шедший следом за нами красивый мужчина с длинными волосами, убранными в роскошный низкий хвост, который встретил нас у кареты, шепнул что-то ему на ухо и подставил плечо.
Этот новый персонаж был лет на десять-пятнадцать моложе супруга, однако, тоже широк в плечах и узок в остальных стратегически важных частях тела и к разящей ухмылке имел чуть заметную, коротко сверкнувшую серьгу в ухе, а ещё массивный перстень, отдалённо похожий на мой. Только не на левой руке, а на другой.
Что-то болезненное всколыхнулось, то ли в собственной моей душе, то ли в памяти моего нынешнего тела, но я, увлечённая жизненно важным изучением окружающей обстановки, отмахнулась от этих ощущений, как от несущественных и, определяя навскидку север-юг и положение и класс светил на небосводе, постаралась не слишком замедлиться и не отстать от остальных.
А то, не ровен час, подумают, что я пытаюсь осмотреться к побегу. А я пытаюсь! Поэтому, улыбаемся, с умилением смотрим на птичек-бабочек и придурковато киваем на все встреченные взгляды. Надеюсь, это сочетается с внешним видом невесты.
Домик эрда, хоть и был, как у настоящего поросёнка, сложен из камня, снаружи производил впечатление легкомысленного будуара – дома для свиданий с той самой любовницей, то бишь. А вот внутри всё оказалось совсем не так.
