Три суда, или Убийство во время бала - страница 20

– Что же, по вашему мнению, в Москве недостает полицейских сыщиков? В этом, кажется, там нет недостатка.

– Так и не так, – сказал Кокорин. – Сыщики там, конечно, есть, но они так рассуждают: бриллианты, мол, нашли, чего же вам больше? Они даже и в газетах прокричали о неусыпной деятельности московской полиции. Нет, подайте нам убийцу. Я его как сейчас вижу, по описанию Аарона. Я как будто живу с ним на Тверской улице. Так бы вот, кажется, и схватил его, да триста верст – не рукой подать!

– Так поезжайте в Москву.

– Я об этом давно уже просил полицеймейстера, но он не отпускает: говорит, здесь нужен. Похлопочите-ка, чтобы меня отпустили.

Я обещал, и, действительно, через несколько дней по приказанию начальника губернии Кокорин был командирован в Москву.

Ожидая результатов действий Кокорина в Москве, я отложил дело, не считая нужным торопиться с отправкой его к прокурору для написания обвинительного акта против Аарона.

Однажды вечером я пошел в клуб, где в тот день были танцы. Меня обступили знакомые с расспросами о деле Руслановой.

– Что же, так-таки ничего и не нашли?

– Неужели такое вопиющее дело может быть оставлено без всяких последствий?

– Ну, полиция!

– Хороши следователи!

И прочее, и прочее.

Мне оставалось только отмалчиваться и приводить известные отговорки.

– Что это сделалось с Бобровой? – сказал подошедший ко мне доктор Тархов. – Я, право, боюсь за нее и сегодня объявил ее матери, что дочери необходимо рассеяние и развлечение. Это необыкновенно нервная девушка. Смерть ее подруги Руслановой произвела на нее такое сильное впечатление и так потрясла нервную систему, что она до сих пор не может оправиться. Взгляните на нее, как она переменилась.

– А что, об убийце нет никаких известий? – спросил подошедший к нам молодой человек.

– Ичалов! Откуда вы взялись? – спросил его Тархов. – Вы беспрерывно исчезаете и вновь появляетесь на нашем горизонте.

– Был в деревне, хозяйничал…

– Никандр Петрович! Никандр Петрович! – крикнул кто-то из залы.

Ичалов ушел. Его подозвала Боброва.

Освободившись от расспросов любопытных, я едва только уселся за карты, как мне подали телеграмму.

Завтра примерим лоскут сукна к пиджаку. Кокорин.

Я оставил карты и уехал домой.

На другой день я поехал встречать Кокорина на станцию. Он прибыл с почтовым поездом.

– Ну что? Говорите скорее, в чем дело? – спросил я его.

– В моем чемодане опечатанный пиджак, обнаруженный мной на коридорном гостиницы «Мир». Коридорный сознался, что пиджак ему подарил бывший постоялец номера пятнадцать.

– А убийца?

– Я считаю, что он теперь в моих руках. Так и знайте, что пиджак равен молодому человеку в синем пальто. В Москве его ищет полиция, здесь я сам буду его разыскивать. Я сейчас же объеду здешних портных, чтобы узнать, не у них ли шито платье. Буду у нас часа через два или три.

Кокорин скрылся.

«Еще одно вещественное доказательство, – подумал я. – Но только приведет ли оно нас к чему-нибудь?»

Не прошло и получаса с тех пор, как я вернулся домой, как ко мне вошел Кокорин, а с ним портной Фишер. У первого в руках был сверток, у второго – бухгалтерская книга.

Кокорин не без самодовольства развернул передо мной сверток и положил пиджак на стол. К нему как раз подходил лоскут, найденный в расщепе лестницы.

– Что, вы узнаете это платье? – спросил я Фишера.

– Как не узнать свою работу? – сказал портной. – Вот, извольте поглядеть, на шестьдесят шестой странице мерка записана – длина и ширина.