На него разом уставилось несколько пар глаз. Финн решил, что он придуривается, но всё же ответил:
– Нет. А ты?
Ребята захихикали.
– Тут в болоте неподалёку нашли славный труп. Мне мой друг Эндрю рассказал. Говорят, что этого мужика пожрали волки!
– А я слышал, что он утопился, – сказал ему товарищ.
Завязался громкий спор. Было высказано не меньше семи теорий того, как именно предполагаемый труп стал таковым. Финн решил, что над ребятами просто подшутили, хотя укол любопытства проснулся и в нём.
– Ну? Пойдёшь с нами? – спросил Эрик.
Это стоило принять как жест радушия или даже предложение дружбы. Впервые в этом городе его, приезжего, приняли за своего и пригласили в компанию.
– Я, наверное, приду позже, – нашёлся он с ответом. – Мне надо сделать уроки. А где это болото?
Он пытался казаться заинтересованным, и ребята приняли это за чистую монету.
– В Грин-парке. Знаешь, где детская площадка? Болото сразу за ней.
– Ладно. Я приду.
Ребятня заулюлюкала. Они похватали рюкзаки и рванули в сторону парка. «Бывай, ботаник!» – закричал напоследок Эрик и почти сразу пропал из виду.
Финн, конечно, никакие уроки делать не собирался. Он бросил рюкзак в прихожей, переоделся в уличное и кинулся в лес. Мысли о Кэссиди не давали ему покоя. Пока что он даже смутно не мог осознавать, почему его так притягивала эта незнакомка; будь он чуть старше и опытнее, то сразу бы понял природу своих пробуждающихся чувств. Не то что бы ему никогда не нравились девочки – он совсем не был в этом деле профаном и пару раз слал любовные записочки одноклассницам. Но воспоминания о Кэссиди его почему-то смущали, к тому же, в их первую и единственную встречу он вёл себя, как последний дурак.
Финну даже начало казаться, будто она не желает с ним общаться и потому прячется. Он ведь ни разу больше не застал её. В поисках облазил всю реку и даже облюбовал себе удобное местечко в дубе подле смородиновых кустов.
В двадцати ярдах от реки ещё не спустившись с холма мальчик застыл от неожиданности. Кэсси была здесь! Он слышал, как она пела. Голос разливался над ручьём печальным колокольчиком.
Финн нашёл её сидящей на берегу на прежнем месте. В этот раз длинные волосы были собраны в косу. Одета она была в тёплое голубое платье с цветами и в нём походила на маленькую фею с иллюстрации книги.
Его прихода девочка не заметила и, уверенная в своём одиночестве, продолжила петь:
«На второй день пришёл с красной розой в руке
И сказал: «Поделись со мной грустью.
Ты пойдёшь со мной к розам, что там, на реке?»
Я кивнула лишь, лёжа в постели…
Меня все зовут Дикой Розой,
Но имя моё – Элайза Дэй.
Почему меня так называют?
Ведь моё имя – Элайза Дэй…
Он не желал прерывать её и дождался, когда голос стихнет.
– Ты что, сама её сочинила?
Кэссиди обернулась и уставилась на него изумлёнными глазами. Финн снова почувствовал себя непроходимым дураком и мысленно поругал за этот глупый вопрос.
– Как ты тут появился? Я тебя не заметила.
– Ты, наверное, была слишком занята.
– Ну да, – на её лице мелькнула беспечная улыбка. Он остерегался местных детей, но по одной этой улыбке понял, что может подойти ближе и сесть.
– Так это твоя песня?
– Нет, конечно. Я её услышала на радио. Вообще-то её поют двое – мужчина и женщина. Но у мужчины голос слишком грубый, и за ним я не могу повторить.
– Я никогда раньше не слышал эту песню. Уверен, ты поёшь лучше них.
Кэссиди смутилась и ничего не ответила. Её круглые щёки забавно зарделись. Только в этот миг Финн понял: она чувствует себя ещё более неловко, чем он сам.
